Средневековье

Несмотря на все доводы Робера Амбелена и других поддерживающих его версию историков, нам представляется более правдоподобным то мнение, что никаких ужасных грехов тамплиеры не совершали. По крайней мере, официально, при приеме в члены ордена. Признания, вырванные если не пытками, то информацией о том, как пытали других, мало чего стоят. Конечно, рыцари ордена Храма не были избавлены от всех пороков, присущих любому сообществу того и не только того времени. В любой армии, составленной исключительно из мужчин, мы найдем и гомосексуализм, и беспорядочные половые связи с женщинами на стороне. То же можно было сказать и о папской курии, и о средневековых монастырях. Нет никаких причин отрицать то, что в столь богатой и могущественной организации, членами которой становились алчные аристократы, процветали коррупция и стяжательство, что провинившихся наказывали жестоко – по обычаям того времени, а руководители ордена поощряли доносительство. Документы свидетельствуют, что многие тамплиеры были совершенно несведущи в Святом Писании, не видели отличий между исповедью своему командору и исповедью священнику. Британский историк М. Барбер пишет, что тамплиеров подвело большее, чем в других орденах, «сращивание» с миром. Представители ордена Храма были рассеяны на значительной территории. Зачастую тамплиеры жили небольшими группами по два-три рыцаря и вели обычное хозяйство, не занимаясь военной подготовкой. Многие из них в глаза не видели никаких мусульман и вряд ли когда-либо применяли по назначению воинское снаряжение. Нет ничего удивительного в том, что и жизнь их мало в чем соответствовала строгим монашеским уставам. К тому же, они активнее, чем их коллеги из других духовно-рыцарских орденов, продолжали прием новых членов – вплоть до самого судебного процесса. Естественно, это также не способствовало консолидации ордена и поддержанию строгих принципов, на которых он был основан.

Но очень сомнительно, что тесно связанные со светскими и церковными властями, влиятельные конъюнктурщики из числа руководства орденом Храма полуофициально, с риском для самих себя ввели в действие поклонение каким-то идолам, плевки на распятие, поцелуи в зад и т. п. Зато куда более вероятно, что в народе о богатых и надменных храмовниках ходили самые невероятные слухи – так же, как забитые, невежественные и бедные русские крестьяне любили рассказывать о том, что евреи-ростовщики пьют кровь христианских младенцев.

* * *

Еще одна тайна тамплиеров – проклятие их последнего Великого магистра. Жак Бернар де Моле родился в 1244 году в Раоне и получил свое имя по владению в окрестностях Безансона. В 1267 году в Боне он был принят в братья-рыцари Эмбером де Перо, генеральным смотрителем ордена в присутствии магистра Франции Амори де ла Роша. В Святой земле де Моле служил под началом Гийома де Боже и в 1294 году, вскоре после того как храмовники покинули Сирию, стал Великим магистром. Некоторые современники и позднейшие исследовали полагали, что де Моле не был бы избран, не потеряй орден своих владений на Востоке, но это спорный вопрос. Он обладал достаточным авторитетом в организации и, вероятно, был избран при решающем влиянии группы бургундских рыцарей.

Откликнувшись на предложение Филиппа Красивого, Жак де Моле перенес свою резиденцию во Францию и, по всей видимости, имел достаточно серьезное влияние при дворе, близко общался с самим монархом. 12 октября рокового для храмовников 1307 года их руководитель по просьбе короля присутствовал на похоронах Екатерины де Куртене, супруги Карла де Валуа. Как уже было сказано, Филипп лицемерно просил магистра стать крестным отцом королевского сына. А на следующее утром начались аресты тамплиеров.

24 октября 1307 года, после одиннадцати дней заточения, магистр ордена Храма сделал два признания, касающиеся отречения и плевков в сторону распятия при принятии в члены ордена; он отверг прочие обвинения, но сказал, «что думает, что по отношению к нему делалось все то же, что и по отношению к другим». «Что касается меня, – добавил он, – то я давал плащ малому числу вступающих; но в этом случае я приказывал некоторым братьям отдельно руководить ими и поступать с ними так, как должно, и посредством этого я хотел показать, что мне [положено] и предписано делать».

Судя по всему, Жака де Моле не подвергали пыткам. Возможно, он надеялся обрести свободу за согласие на оговор своего же ордена, возможно, ожидал, что рыцарей Храма поддержит папа и не хотел подвергаться насилию зазря. Так или иначе, но он повторил свои признания и перед инквизиторами, и перед публикой, состоящей из священников и магистров теологии.