Средневековые города Бельгии

Роберт и города исходили из радикально отличных точек зрения. Последние старались помешать лишь возвращению к власти «leliaerts» и патрициев, первый же думал о своих интересах территориального государя. Недолговечная коалиция, заключенная во время войны между династией и городской демократией, к моменту мира распалась. Граф отступился от дела тех ремесленников, армии которых его братья организовали и вели в течение трех лет в бой. Атисский мир в том виде, в каком он оформился после переговоров между графом и Филиппом Красивым, был не столько договор между королем и фландрцами, сколько соглашением между королем и крупным вассалом. Если он нарушал вольности городов, то давал зато графу ценные преимущества, признавая его подсудным пэрам Франции и разрешая ему воевать в Зеландии. Конечно, мир все же оставался очень тяжким, и Роберт без всякого сомнения собирался в подходящий момент протестовать против уступки валлонской Фландрии. Но временно он удовольствовался миром в его теперешнем виде. В качестве вассала короны и члена дома Дампьеров, он, очевидно, находил в нем выгоды, достаточные для того, чтобы компенсировать ту непопулярность, которую он ему стяжал у городов.

Впрочем, последние должны были в конце концов примириться с совершившимся фактом. Бежавшие во время войны патриции и «leliaerts» вернулись во Фландрию. Граф перестал поддерживать ремесленников против них. Со своей стороны король обещал разные уступки, внес некоторые смягчения в отдельные пункты договора, отказался от сноса крепостей, так что в апреле 1309 г. города решились присягнуть договору[807]. Между тем Роберт воспользовался миром, чтобы продолжать традиционную политику своей семьи по отношению к дому д'Авенов: в 1310 г. он заставил Вильгельма прекратить военные действия и восстановил сюзеренитет Фландрии над Голландией. В то же время он пытался исцелить нанесенные войной раны. Многочисленные привилегии вернули в Брюгге иностранных купцов[808]. Промышленность снова расцвела, и даже пышнее, чем когда бы то ни было раньше. В Ипре число пломб, припечатывавшихся к кускам сукна, поднялось с 10 500 в 1306 г. до 33 000 в 1308 г., 63 000 в 1309 г., 87 000 в 1310 г., 92 500 в 1313 г.[809] Поразительная экономическая живучесть Фландрии вызывала изумление французов, выразителем которого явился Жофруа Парижский:

Mes la fin est qu'en voit aller

Flamands partout, et marcheandent,

Et partout achatent et vendent.

(«Но в конце концов можно видеть, что фландрцы разъезжают повсюду, занимаются торговлей и повсюду покупают и продают.)[810].

Роберт мог теперь подумать о возобновлении борьбы с Францией. Действительно, он находился по отношению к Филиппу Красивому в таком же положении, как некогда Гюи де Дампьер. Король снова стремился завладеть Фландрией. Он поручил Энгеррану де Мариньи добиться от наследника Роберта, Людовика Неверского отказа от своих прав в пользу короны[811]. Таким образом Атисский мир оказывался лишь перемирием: на самом деле король не отказался от мысли об аннексии графства, и его политика заставляла Роберта обороняться, точно так же, как в свое время вынужден был защищаться его отец. Не имея возможности, подобно последнему, ждать помощи от Англии, примирившейся теперь с Францией, Роберт рассчитывал найти союзника в лице германского императора. Уже в 1309 г. он повел переговоры с Генрихом VII[812]. Но Генрих, поглощенный своими итальянскими войнами, не сделал ничего для Фландрии. Он, правда, попытался воспользоваться Иоанном Намюрским для борьбы с посягательствами Филиппа Красивого на область Камбрэ, но это было все[813].

Таким образом Роберту Бетюнскому оставалось рассчитывать только на самого себя. К несчастью, положение Фландрии в 1309 г. не было уже таким, как в 1302. Энтузиазм, одушевлявший ремесленников во время войны, испарился. Города усвоили уже по отношению друг к другу ту эгоистическую и партикуляристскую политику, которая привела несколько лет спустя к войне между ними. Они постепенно отделились от Брюгге и стали пытаться сговориться с королем[814]. Вернувшиеся в страну «leliaerts» интриговали в Париже против графа[815]. С другой стороны, Вильгельм д'Авен жаловался Филиппу Красивому на вторжения графа Фландрского в Генегау[816]. Словом, в 1310 году вернулись к тому же положению, что в 1297 году. Роберт, вызванный на суд палаты пэров, согласился под конец (11 июля 1312 г.) отдать Лилль, Дуэ и Бетюн, взамен чего король отдал ему ежегодную ренту, установленную по Атисскому миру[817]. Таким образом Фландрия, лишившаяся уже при Филиппе Августе Артуа, потеряла теперь валлонскую Фландрию.