Средневековые города Бельгии

Не имея на то официальных полномочий и законной власти, гильдия, однако, благодаря своей инициативе пользовалась большим влиянием с самого же начала своего существования. Она представляла собой начало порядка, дисциплины и прогресса. Постепенно купеческая колония, которой она фактически руководила, приняла вид города в настоящем смысле слова. Ее окружали рвом, частоколом или стенами. В центре ее, на рыночной площади, рядом с домом гильдии, возвышалась часовня, построенная жителями и обслуживаемая священником, содержавшимся за их счет. Она перестала быть местом, открытым для всякого приходящего и, в свою очередь, стала «бургом» («bourg»), который в отличие от старого, первоначального бурга называли иногда новым бургом[345]. Ее жители отличались теперь от окрестных крестьян не только своими занятиями и образом жизни, но также и своим пребыванием в укрепленном месте. Их называли уже не только купцами (negociatores, mercatores), но также и «горожанами» (burgenses)[346].

Превращение купеческих колоний в укрепленные бурги может считаться для большинства бельгийских городов исходным пунктом нового развития. Этим превращением в значительной мере объясняется дальнейший рост городских учреждений и городского права. Действительно, отныне нам приходится иметь дело уже не с простой совокупностью купцов и ремесленников, не с простым персональным объединением лиц, занимавшихся торговлей и промышленностью. Город стал уже единой территорией. В пределах городских стен, на одной и той же территории, очутились теперь люди разного социального положения: «mercatores» оказались теперь объединенными с крепостными, клириками, castrenses (населением замка), рядом с которыми они первоначально жили совершенно отчужденно. Общность местопребывания создавала неизбежным образом все более тесную и прочную связь между прежним поместным и новым торговым населением. У обеих сторон появилась склонность объединиться, слиться друг с другом. Чем шире развивалась промышленная деятельность, тем определеннее прежние обитатели стремились расстаться со своим исконным положением и приобщиться к торговле и промышленности. С другой стороны — между иммигрантами и коренным населением установились родственные отношения. Браки между почти всегда свободными новыми пришельцами и почти всегда крепостными женщинами старого бурга создавали все большую путаницу в юридическом положении населения. И точно так же, как и с людьми, обстояло дело с землями. В большинстве городов юридическая природа городской территории была очень сложна. Она была подчинена различным юридическим порядкам и подлежала разным юрисдикциям, смотря по тому, зависела ли она в данном месте от государственной власти, или от такой-то сеньории, такого-то монастыря, такого-то господского двора[347].

Таким образом, новые города XI века рисуются историку в виде социального уклада, находившегося в процессе эволюции. При этом происходило столкновение противоречивых тенденций и несовместимых друг с другом учреждений, и все это не могло прийти ни к какому равновесию. Существовавшие правовые нормы находились в непримиримом противоречии с образом жизни населения, ибо эти правовые нормы, соответствовавшие потребностям аграрного строя, были в условиях городского уклада лишь собранием устаревших постановлений, произвольных правил и «дурных обычаев». Препоны, которые это право ставило личной свободе и собственности, всякого рода привилегии, которые оно давало сеньорам-землевладельцам, волокита в судопроизводстве и применявшиеся при этом варварские приемы — все это были злоупотребления, которые необходимо было во что бы то ни стало искоренить. На пошлины, грубо взимавшиеся с покупки и продажи товаров, смотрели теперь как на несправедливую эксплуатацию торговли, как на незаконные поборы.

Естественно поэтому, что именно купцы стали во главе оппозиции против старого режима. Во время разговоров, происходивших по вечерам в общем зале между членами гильдии, сложилось то, что можно было бы назвать программой политических требований горожан. Эта программа резюмировалась в одном слове, употреблявшемся во все времена оппозиционными партиями, — свобода. Свобода, т. е. полное искоренение поместного права, раскрепощение личности и земли, уничтожение разнообразных юрисдикции и превращение города в особую юридическую единицу, имеющую свое право, которое соответствовало бы интересам городского населения и обладающую специальным судом для применения этого права.