Средневековые легенды и западноевропейские литературы

В поэме «Коронование Людовика» нельзя не обнаружить в остаточной форме первой функции (по Дюмезилю). В самом деле, Гильом выступает здесь защитником молодого и неопытного короля. В первой части поэмы мудрости Гильома противопоставляется неискушенность Людовика, точно так же как отваге героя – трусость и беспомощность сына Карла. Ярким «пережитком» третьей эпической функции (по Дюмезилю) в образе Гильома является трактовка этого персонажа в поэме «Нимская телега». Поэма эта настолько отличается по тону, по образному строю, по способу организации повествовательного материала от других поэм «жесты», что отдельные ученые склонны даже рассматривать ее как своеобразную комическую эпопею, обнаруживая в ней, кроме прочего, и пародийные мотивы[318]. Это, конечно, преувеличение, но мотивы, отличающие «Нимскую телегу» от обычной эпической поэмы, не могут не броситься в глаза. Отметим здесь трактовку характера главного героя, капризно отвергающего один за другим все дары короля Людовика, не очень рыцарский способ проникновения в Ним, отметим также и исключительный реализм деталей поэмы. Стоит обратить также внимание на то, что завоевание Нима и всех его богатств никак не связано в этой поэме с предстоящей женитьбой героя на Орабль-Гибор. Последняя упоминается во всем тексте этого произведения только два раза (ст. 8 и 522): в первом случае – в прологе, который несомненно более позднего происхождения и призван вплести поэму в контекст цикла; во втором – в пространной речи короля Людовика, обращенной к Гильому, где юный монарх отговаривает графа предпринимать столь рискованное предприятие, как захват богатого Нима, хорошо укрепленного, охраняемого многочисленным войском и лежащего невдалеке от других крепостей сарацин. В этой поэме Гильом, конечно, отважный воин. Вспыльчивый, необузданный, но одновременно хитроумный и расчетливый. Недаром он прибегает к уловке Улисса при захвате богатого города. Здесь подобное побеждается подобным: богатый Ним раскрывает свои ворота перед вереницей телег Гильома, нагруженных разнообразными отборными товарами. В этой поэме герой цикла наделяется не только воинственностью и не только живым и быстрым умом, но и удачливостью в приобретении богатства.

Тема «героического сватовства», хорошо знакомая нам по многим эпическим памятникам разных времен и разных народов, является ядром сюжета следующей поэмы цикла – «Взятие Оранжа». Вместе с тем, как полагают исследователи[319], тема этой поэмы в ее первоначальном виде также не была связана с завоеванием невесты. И здесь основным был захват большого богатого города, отбитие его у сарацин. Тема Гибор-Орабль, видимо, появилась позже – в той версии поэмы, которая нам известна теперь. И вот что показательно: «Взятие Оранжа» столь тесно примыкает к «Нимской телеге», являясь продолжением и развитием ее основной темы (завоевание богатого фьефа), что в большинстве циклических рукописей две поэмы никак не отделены одна от другой – ни колофоном, ни миниатюрой, ни простым пробелом. А ведь во «Взятии Оранжа» впервые в этом цикле ярко очерчен образ молодой сарацинской принцессы, не просто активно включающейся в действие поэмы, но и его во многом направляющей. Мотив «любви издалека», вдохновлявший затем многих средневековых поэтов и ставший – в поэтике куртуазного романа – мощным сюжетообразующим импульсом, был привнесен в «Жесту Гильома» достаточно поздно и бесспорно отсутствовал в ней изначально. Но мотив этот, неизменно связанный с некоей прекрасной сарацинкой, готовой принять крещение и стать герою верной женой, будет навязчиво повторяться в поэмах «большого цикла» в историях братьев Гильома, его племянников или его предков.