Средневековый детектив

На беду свою пришел ты, добрый молодец,
На погибель в лес дремучий заявился ты,
Нет тебе, добрый молодец, спасения,
Ни спасения нет, ни утешения.
Не ходи ты к башне этой заколдованной,
Не княжна в ней томится безутешная,
А волшебница живет не очень добрая.

Пока он пел глуповатые эти вирши, а гусляры аккомпанировали, шестеро вспомогательных исчезли в пристройке.

Бревель круто обернулся, а Ларисса, сидя на макушке башни и болтая театрально босыми ногами, помахала ему левой рукой, чувствуя себя в полной безопасности от посягательств пришельца.

– Кто ты, страшное чудище? – спросил оторопело Бревель. – Что ты смотришь с горы зачарованной на долину зачарованную?

Хозяин в пристройке хлопнул себя в отчаянии по бедрам. Учил ведь дурака не произносить «зачарованную» два раза в этом месте. Можно было сказать, «околдованной» или еще чего-нибудь. Может, права Ларисса – дурак он бездарный?

Зрители ничего не заметили.

Сюжет представления не превзошел ничьих ожиданий, оказавшись пошло-тривиальным. Вскоре на помосте снова появились вспомогательные – в черных до полу балахонах, волосы прихвачены черными лентами, изображая злые силы, и некоторые зрители немедленно решили, что это намек на греческую церковь и стали восхищенно переглядываться и хихикать. Злые силы атаковали Бревеля, то набегая на него, то откатываясь назад, полукругом, и временами то взвизгивая, то рыча.

Бревель же изображал плясом отчаянную борьбу против враждебных сил – в начале придавая движениям видимость неуверенности, приседая, двигаясь угловато, а затем все увереннее, всецело отдаваясь борьбе, эффектно прыгая через полпомоста, бесшумно, по-кошачьи, приземляясь, крутясь бешено на месте, красиво взмахивая руками. Теперь уже все без исключения женщины следили жадно за его перемещениями по помосту.

Но вот все темные силы побеждены. Прекрасный храбрый юноша идет к башне и начинает подъем по невидимым зрителям скобам, изображая трудности борьбы с гравитацией, останавливаясь, чтобы пожаловаться аудитории.

– Ох и тяжек ох и труден путь к вершине той,
Покидают меня силы, добра молодца.

Ларисса озадаченно смотрела на Бревеля, советуясь сама с собой, —

– Бросить в него чем-нибудь? Или уж сразу в змею или крысу превратить? Лезет он, видите ли.

Но когда Бревель оказался у самого верха и готов был положить руку на кромку, она изящно вскочила, сделала пируэт, и, легко перебирая ногами, сбежала по наклонному канату вниз. Бревель качнулся в сторону, ухватился за канат, закинул на него ноги, съехал до половины, и спрыгнул на помост.

Начался танец, изображающий битву молодца с колдуньей – под гусельный перебор. Бревель и Ларисса подбегали друг к дружке, делали руками жесты, как рубили свердом, сходились, сталкивались, совершали прыжки. Несколько раз Бревель подпрыгивал, а Ларисса прокатывалась под ним и вскакивала на ноги за его спиной. Затем они ухватились друг за друга – она за его плечи, он за ее талию, качнулись точно рассчитанным движением влево, вправо, вперед, назад. Бревель, чуть присев, поднял Лариссу над головой. Вскинув ноги горизонтально, Ларисса уперлась руками в его плечи, выждала момент, сделала на его плечах стойку и, сложившись пополам, мягко соскочила вниз. И поразила героя в спину. Пройдя несколько нетвердых шагов, Бревель красиво прогнулся, совершил мгновенный полуоборот, и упал на спину, выгнув одно колено и откинув в сторону руку.

Не хватило силушки у молодца,
Порастратил силушку он ранее,
А лежит-то молодец и вверх глядит, —

Пропел он мрачно.

Встав над ним, поставив одну ступню ему на грудь, Ларисса пропела, —

А пришел ты, парень, в лес заколдованный,
И сражался ты с силами темными,
И на гору ты ко мне без оглядки лез,
Доказал ты мне любовь свою преданную,
И награда тебе будет неслыханная.