Средневековый детектив

Хелье пригорюнился, не прекращая работы. Вскоре сленгкаппа была готова и выглядела неплохо. Не то, чтобы великолепно, но сойдет. Натянув порты, Хелье обнаружил, что они давят в паху. Что за глупости – длина, вроде бы, нормальная. В бедрах я не широк, скорее наоборот. Он похлопал себя по бедрам и ягодицам и вдруг обнаружил тесемки в области паха. Тонкие, едва заметные. Найдя узел, он развязал тесемку, и давление ослабло. Так. Безобразие – порты предусматривают разные величины хвоя. Развратный Новгород. Даже в Константинополе такого нет. Хелье сделал широкий шаг. Затрещал шелк – порты не были рассчитаны на особенности перемещения в пространстве, связанные с учениями в Старой Роще. То есть, для драки не подходят. Вставить клинья, что ли? Хелье снял порты и рассмотрел их еще раз, внимательно. Ну я тут напортняжничаю! Тонкая работа, тонкие швы, стежки еле видно. А сленгкаппой … не прикрываются эти места, вдоль бедер. То есть, будут видны клинья, если их вставить. Знатная молодежь в драках не участвует. А если и участвует, то одежду покупает назавтра новую. Непозволительная расточительность.

Но вот что. Ротко пойдет со мной – ему в любом случае любопытно посмотреть на суд. Он наденет мою сленгкаппу и перевязь, и будет стоять рядом со мной таким образом, чтобы мне в случае чего можно было только руку протянуть – и вот он сверд. А порвутся порты – леший с ними. Еще можно разбудить Годрика и потребовать, чтобы он что-нибудь придумал с этими портами. Годрик многое умеет. Но пусть спит, ну его. Да не храпи ты так, бриттское чудовище.

Дверь отворилась и в дом вошли Ротко и Дир. Последний волок упирающуюся девчушку лет тринадцати или пятнадцати. Хелье завозился с новыми портами, но вспомнил о предстоящем ночном путешествии и взял с ховлебенка старые.

– Вот, привели! – объявил Дир.

– Что вам всем от меня нужно? – взвизгнула девчушка, глядя на полуголого Хелье и предполагая разное.

Надев порты, Хелье подошел ближе и внимательно на нее посмотрел. Она рванулась, и пришлось схватить ее – сперва за плечо, а когда она вздумала вдруг кусаться, то и за волосы. Нет, лет ей было больше. Восемнадцать. Как минимум.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– А тебе-то что! Свиньи! Вот узнает мой…

– Тихо. Как тебя зовут?

– Если хотите все хвелаш, то так бы и говорили, а зачем же меня сюда волочь, аспиды…

– Зовут тебя как!

– Минерва! – крикнула она с вызовом.

Хелье и Ротко засмеялись. Дир на всякий случай хохотнул.

– Чего ржете? – сердито огрызнулась Минерва.

– Садись, Минерва, – сказал Хелье. – Никто тебя здесь не тронет. И денег мы тебе дадим. Садись, садись. – Он повернулся к Ротко. – Она?

– Да.

– Она одна такая там?

– Где?

– В квартале.

– Да. Остальные посолиднее.

– Да уж, – вставил Дир.

Ротко, посмотрев на Дира, засмеялся.

– Чего ржешь? – осведомился Дир, тоном, почти совпадающим с давешним тоном Минервы, только в басовом ключе.

– Да так, – сказал Ротко.

Хелье посмотрел на него внимательно.

– Нет, не могу, – Ротко опять засмеялся. – Друг твой заприметил там же одну … солидную … – он опять засмеялся.

– А что? – возмутился Дир. – Я не виноват, что они дуры такие в городе этом астеровом.

– И что же? – спросил Хелье.

– Подходит он к ней, – объяснил Ротко, – к солидной … Она думает, что он ее за руку возьмет, денег даст, с собою поведет. А он … – Ротко опустился на ховлебенк и опять засмеялся.

– Ну нет у меня денег. Что поделаешь. Все истратил, – сказал Дир.

Хелье начал понимать, в чем дело.

– Что же ты, Дир, ей сказал?

Дир насупился.

– Он ей сказал, – Ротко сделал торжественное лицо, – «Полюбил я тебя!..»

Хелье сел рядом с ним на ховлебенк и захохотал.

– А что? – спросил Дир сердито. – Любовь военачальника чего-то да стоит, все-таки. Даже в Новгороде! Я так думал. Провались они, астеры эти.

– И обнял ее, – добавил Ротко. – Страстно так.

Хелье чуть не упал от смеха с ховлебенка.

– Прекратите ржать, – велел Дир.

– Ничего страшного, – сказал Хелье. – Ты вот давеча ржал, и я не обижался.

– Так то другое дело совсем. – Дир хмуро посмотрел на Минерву. – А эта совсем не годится. Я ее давеча видел в детинце.

– Чего-чего? – Хелье сразу посерьезнел.

Дир понял, что совершил оплошность и прикусил язык. Но было поздно.

– В детинце? Ты видел ее в детинце?

– Да. Э … Я там был … гулял я там. Случайно зашел.

– Дир!

– С поручением! А она…

– Врет он, – сказала Минерва.

– Дам по уху, – огрызнулся Дир. – Она там с этим … который посадник. С Константином.

– Скупердяй этот ваш посадник, – уверенно сказала Минерва. – Скупердяй и вор. Обещает много, дает мало. И никакого уважения. Может, я и хорла беззаветная, но это еще не значит, что мною можно помыкать. Один хвелаш и три раскрутки, я ему сказала, сколько это стоит, а он…

– Минерва, – перебил ее Хелье. – Скажи, Минерва. Недавно недалеко от Улицы Толстых Прях убили человека. Ты видела, кто его убил?

– Какого человека, ничего я не знаю, мое дело низкое и незначащее. Отпустите меня, мне положено ждать, когда подойдут…

– Сколько тебе нужно дней, чтобы заработать восемь гривен? – спросил Хелье.

Сделалась пауза.