Средневековый детектив

В голове Минервы свершился переворот. Восемь гривен соответствовали ее трехмесячному заработку без вычетов в пользу сводника.

– Сколько?

– Сколько дней?

– Дня за три-четыре заработаю, – сказала она осторожно.

Хелье ушел в угол, покопался в своей походной суме, и выволок из нее кошель.

– Вот, – сказал он, отсчитав шестнадцать золотых монет. – Видишь? Восемь гривен. Будут твои, если будешь отвечать, как положено.

– Что отвечать? – спросила Минерва, не отрывая взгляда от золота.

Дир с удивлением посмотрел на деньги. То, что Хелье располагает средствами, не приходило ему раньше в голову.

– Видела ли ты, как недалеко от Улицы Толстых Прях убили человека?

– Видела.

Да, это удача, подумал Хелье. Ишь ты, Годрик! Лежит, храпит. Молодец. Кто это ему такое сказал? Ворожиха какая-то, небось. В Новгороде их много.

– Помнишь ли ты, как выглядел убийца?

– Помню.

– Смотри на меня.

– Смотрю.

– Нет, ты смотри все время на меня. Не отворачиваясь. Деньги от тебя не убегут. Итак. Убийца – пожилой человек, с окладистой бородой.

– А?

– Пожилой человек с окладистой…

– Нет, не очень пожилой.

– Какого возраста?

– Возраста?

– Сколько ему лет, убийце?

Минерва пожала плечами и снова уставилась на золото.

– Как он? – спросил ее Хелье, указывая на Дира.

– А? Нет, не такой большой.

– Я про возраст спрашиваю.

– Возраст такой же.

– Не старше?

– Может, чуть старше. Ненамного.

– Не такой большой, говоришь. А какой? С меня?

– Чуть меньше.

– А борода?

– Что борода?

– Какая у него борода?

– Какая? Ну … Как подкова.

– Как подкова? – Хелье подумал. – А! Вот такая, от краев губ, по подбородку, а под нижней губой нету? – он провел пальцем по своему подбородку, уточняя.

– Да.

– А ты узнала бы его, если бы увидела еще раз?

– Узнала бы.

– Есть хочешь?

– А? Хочу.

– Дир, буди Годрика. Пусть готовит еду. Нечего ему спать так долго.

***

Минерва от нечего делать спала после обеда, умилительно сопя маленьким вздернутым носом. Ротко дремал у открытого окна. С реки дул легкий ветер, солнце клонилось к закату.

– Дир, – Хелье сделал серьезное лицо и строгие глаза. – Внимательно выслушай все, что я тебе скажу.

– Гостемил ждет нас в Талом Кроге.

– Ждет?

– Да. Пойдем.

– Ты обещал ему придти?

– Я-то?

– Ты-то.

– Н … нет. Он просто сказал – заходите сегодня к вечеру.

– Тогда не страшно. Дело такое – я пожалуй возьму с собою Годрика и мы с ним съездим кое-куда. К утру вернемся. А ты пока посиди здесь, никуда не отлучайся.

– Я хотел сходить в город.

– Зачем тебе. Не до прогулок нынче!

– Мне нужна женщина.

– Ты жениться собрался?

– Жениться? – Дир подумал. – Нет. Но женщина мне все равно нужна.

– И ты рассчитываешь найти себе женщину за один вечер.

– Да. А что?

– В хорловом тереме каком-нибудь?

– Может и так. Кстати, не дашь ли ты мне гривны три? А то я поистратился.

– Дам. Но в город не ходи.

– Почему?

– Потому что нужно, чтобы завтра к утру эти двое здесь все еще присутствовали. Собственно, Ротко-то пусть идет, если хочет, куда хочет. Но Минерва нужна мне здесь.

– Она тебе понравилась?

– Нет. И я ей тоже не очень понравился. Поэтому ей может взбрести в голову убежать. Я бы ее связал, но мне она понадобится завтра добрая и выспавшаяся, а не злая и сонная.

– Ага.

– Поэтому за нею нужно следить.

– Хорошо, я останусь. А к Гостемилу пошлю этого … зодчего. Чтобы он сообщил, что мы не придем сегодня.

– Не надо.

– Почему?

– Один раз зодчему простили, что он по незнанию ввалился в Талый Крог. Второй раз не простят. Выпьет светлейший Гостемил в одиночестве, невелика печаль.

– Неудобно как-то. Он мне давеча услугу оказал.

– Мы постоянно оказываем друг другу услуги. Такая у нас жизнь нынче на службе у трех конунгов и одной киевской ведьмы.

– Но ведь только что он ее оказал.

– Ну что ты от меня хочешь, Дир? Ну давай попросим всех жителей Славланда предстать пред ясны очи Гостемила и в гашник ему поклониться, что снизошел он до оказывания услуги Диру. А? Переживет Гостемил! Увидишься с ним завтра. Мне нужно, чтобы пигалица не сбежала. Это очень важно, Дир. Всё. Годрик, вставай, пошли.

Годрик что-то проворчал по-бриттски, нахлобучил шапку Дира, и потопал к двери.

– Э! Шапку мою не тронь! – сказал Дир.

– Придержатель пустого кошелька моего да не изволит серчать, что иду я на дело бранное в его шапке. Ибо как память о любимом придержателе головной сей убор есть в понимании моем.

Хелье повел Годрика прямо к небольшой ладье, кою даровал ему давеча Ярослав – по просьбе и для личных нужд. На этой ладье Хелье, пока плыл к Новгороду, два раза чуть не перевернулся и один раз чуть не налетел на прибрежные камни, несмотря на то, что так и не решился развернуть парус – шел на веслах, ближе к берегу. За последние полгода Хелье сильно возмужал и окреп, хотя на внешнем его виде это пока сказывалось мало. Памятуя об уроках Старой Рощи, ежедневный часовой комплекс упражнений изменился – больше времени занимала собственно разминка, во избежание растяжений. И все же он не рассчитал недавно обретенные дополнительные силы и четырежды, злясь на течение, ветер и собственную неумелость, приставал к берегу, чтобы передохнуть.

Годрик презрительно осмотрел ладью и сказал так, —