Средневековый воин. Вооружение времен Карла Великого и Крестовых походов

Через пять дней эмир Кербога подошел к стенам города, только что взятого крестоносцами. Войско Кербоги значительно превосходило по численности измученных и оголодавших крестоносцев. Единственной надеждой, казалось, было теперь прибытие византийского императора, но он был слишком далеко.

На военном совете было решено, что единственной надеждой является крупная вылазка. Боевой дух армии сильно вырос после обнаружения под полом собора наконечника копья, которым, как считалось, был пронзен бок Христа. [208]

У крестоносцев погибло столь много лошадей, что большое количество рыцарей и сержантов были вынуждены присоединиться к пехоте, которой было суждено принять важное участие в сражении. Армия формировалась на улицах города, только несколько сот человек было оставлено для блокады цитадели — под командой графа Раймунда, слишком больного, чтобы покинуть свое ложе. Летописи совершенно по-разному описывают, как армия была разделена, но, по всей видимости, она состояла из шести отрядов, разбитых по национальностям. В первом были французы и фламандцы под командой Гуго Вермандуа. Вторым отрядом, из воинов Лотарингии, руководил Готфрид (Годфруа) Бульонский. Третий отряд, из французской Нормандии, возглавлял герцог Нормандский.

Четвертый, из Южной Франции, был под командой епископа Адемара. Пятый и шестой отряды, нормандцев Сицилии и Южной Италии, возглавлялись Танкредом и Боэмундом.

Крестоносцы начали марш на равнину, простирающуюся к северо-западу от города через реку Оронт (современная Аса), которая текла рядом со стенами, при этом они выстроились так, чтобы создать шеренгу, идущую от реки до горы. Река и гора были естественными препятствиями, мешавшими противнику зайти в тыл с флангов. Крестоносцы обнаружили преимущества этой позиции с защищенными флангами еще в первых боях под городом несколькими месяцами ранее. Сначала реку перешел самый правофланговый отряд, который после этого остановился, чтобы прикрыть переправу следующего. Затем на охрану вставал второй отряд — и так далее, пока не переправились все отряды. В первый раз во время похода пехота была выдвинута перед кавалерией, возможно, для того, чтобы турецкие конные лучники не могли достать своими стрелами лошадей крестоносцев.

По всей видимости, один из подчиненных Кербоги убедил его начать атаку на христиан в то время, как они будут пересекать реку. Но с нападением Кербога опоздал. Епископ Адемар с отрядом не успел достичь гор до того, как несколько тысяч турок пронеслись мимо головной части его колонны, чтобы напасть на отряды Танкреда и Боэмунда, находившиеся в резерве. Эти отряды не дали туркам выйти в тыл христианам. При этом им пришлось принять на себя удар главных сил турецкой армии. Пехота христиан начала двигаться вперед, а поскольку турки не могли обойти ее с фланга или пробиться сквозь нее, они начали отступать. В критический момент сражения несколько важных эмиров дезертировали с поля боя. Отход турки решили замаскировать, поджигая траву. При этом не только образовалась дымовая завеса, но и разгорелся огонь, который почти невозможно было преодолеть на лошадях.

Поскольку в этот день войсками командовал Боэмунд, именно ему следует приписать изобретение нового тактического приема совместных действий пехоты и кавалерии, который позднее в Иерусалимском королевстве станет стандартной практикой. Византийцы использовали кавалерию и пехоту вместе, но обычно ставили пехоту во второй линии, для подкрепления конницы, если та отступала. Тактика Боэмунда, похоже, уже использовалась в некоторых сражениях его отца в Италии и определенно не была совсем отлична от той, что использовалась нормандцами при Гастингсе.

Антиохия была спасена. Цитадель сдалась Боэмунду по предварительному тайному соглашению, ее командир отказался встать под знамена Раймунда Тулузского и позднее поступил на службу к Боэмунду. Это привело к длительным ссорам между теми, кто (как граф Раймунд и епископ Адемар) желал хранить верность клятве императору, и теми, кто по разным причинам поддерживал Боэмунда. К сожалению, епископ Адемар внезапно скончался — по всей видимости, от тифа. Он не только давал мудрые советы и проявлял отвагу на поле боя, но был хорошим дипломатом при общении с Восточной (православной) церковью и никогда не заявлял о превосходстве своей, Римско-католической церкви [209] и ее главы, папы римского. На него смотрели как на неофициального лидера Крестового похода не только из-за его личного авторитета, но и как представителя папы. Последующие разногласия среди крестоносцев усилились, когда встал вопрос, когда следует продолжить поход на Иерусалим [210].