Средневековый воин. Вооружение времен Карла Великого и Крестовых походов

Победа была одержана благодаря тому, что помощь подоспела вовремя. Если бы не подоспели войска Готфрида Бульонского, об исходе боя нельзя было бы сказать ничего определенного. До этого колонна Готфрида шла вместе с колонной Боэмунда, а затем ушла вправо, и некоторое время обе колонны двигались по параллельным маршрутам, сходившимся у Дорилеи. Вторая колонна в момент начала боя находилась в нескольких километрах. Через три дня после этого сражения крестоносцы продолжили свой марш по направлению к Сирии по возможности одной колонной [204]. Это заставило турок воздержаться от новых попыток ввязаться в большой бой. Турки теперь пытались помешать маршу крестоносцев, превращая страну, по которой двигались крестоносцы, в пустыню, лишив врага пищи и фуража. К тому же турки занимали эти земли уже на протяжении целого поколения и успели привести в упадок некогда цветущий и густонаселенный край. Мосты и дороги пришли в негодность либо из-за того, что не ремонтировались, либо из-за того, что намеренно разрушались, а все крупные емкости с водой были турками разбиты или отравлены. Вся информация о дорогах устарела, даже византийцы не могли сказать, что их ожидает на еще недавно имперской, а теперь вражеской территории, а немногие выжившие местные жители не всегда могли оказать помощь. Несколько последующих походов крестоносцев, похоже, игнорировали все советы, что приводило к их срыву [205]. Едва ли не самыми страшными врагами крестоносцев стали жажда и голод, косившие как людей, так и лошадей. Усталость, вызванная трудностями пересечения гористой местности, вместе с тяжелым климатом, отягощавшие войско большие обозы снижали боеспособность крестоносцев. Хотя местность и климат не позволяли содержать лошадей в надлежащем виде, тяжеловооруженный опытный христианский рыцарь мог довольно легко одолеть в рукопашной схватке почти любого сарацинского (то есть мусульманского) всадника, но, если противник быстро отступал, его редко можно было догнать. Атака рыцарской конницы в то время представляла собой не ту, что появилась позже [206], когда всадники неслись колено к колену с определенной скоростью; это был яростный, не знающий порядка порыв в полном галопе, который почти невозможно было контролировать после того, как она началась. На Анну Комнин атака конных рыцарей произвела столь глубокое впечатление, что она написала, что эти конники способны проделать брешь в стене Вавилона. [207] В Западной Европе долго не было пехоты с сопоставимой коннице выучкой.

Крестоносцы более позднего времени избегали опасных наземных маршрутов по Малой Азии благодаря тому, что итальянские торговые города, Пиза, Генуя и Венеция, торговавшие с Левантом, добились военно-морского господства в Восточном Средиземноморье, и после Второго крестового похода подавляющее большинство паломников и воинов двигалось в Святую землю по морю. К тому же византийцы воспользовались победой над турками-сельджуками для того, чтобы отвоевать Лидию, Фригию и другие земли в Малой Азии. Это открыло сухопутную дорогу в Сирию, которая теперь могла охраняться византийскими армией и флотом.

Следующая большая битва крестоносцев произошла у стен Антиохии в 1098 году. Этот город, который являлся одним из самых святых для христиан, турки-сельджуки захватили в 1084 году. Крестоносцы, измученные долгим маршем по гористой Малой Азии и сильно поредевшие, в октябре 1097 года начали долгую, семимесячную, осаду города. Мощные высокие стены и множество башен не позволяли взять город штурмом. Зимой 1097/98 года крестоносцы сами оказались на краю голода. Не все крестоносцы выдержали тяжелые условия и вернулись (надо думать, с позором) домой. Только когда наступила весна и прибыли инженеры и необходимые материалы из Константинополя, крестоносцы получили возможность начать правильную осаду.

Боэмунд, вдохновленный успехом графа Балдуина, которому удалось завоевать для себя Эдесское графство, решил стать хозяином Антиохии. Он настоял на своем желании на встрече с другими лидерами крестоносцев и использовал отъезд представителя императора. Приходилось торопиться, поскольку Кербога, эмир Мосула, готовился прийти на выручку Антиохии, а летом мог прибыть самолично сам византийский император (с армией), и тогда Антиохия стала бы принадлежать ему. Решив использовать византийскую тактику, Боэмунд, ничего не сказав своим товарищам, начал переговоры с одним командиром гарнизона, армянином по имени Фируз, который был недоволен своим турецким начальством. Армянский командир согласился сдать Боэмунду свой участок обороны, включавший огромную Башню двух сестер, ключевую башню южной стены города. Ночью нормандцы тайно вошли в башню, пробежали по стене, чтобы захватить соседние башни, и открыли двое ворот города, чтобы впустить в город своих боевых товарищей. После этого началась резня мусульман (турок и арабов) — мужчин и женщин — и грабеж. Только цитадель, расположенная высоко на горе рядом с городом, оставалась в руках турок-сельджуков.