Средняя степень небытия (СИ)

- Товарищ старший лейтенант, разрешите сбегать перекусить, раз вы здесь? – попросился сотрудник. – Как заступил, с вечера не ел…

-Дуй!– согласился Валерий, поймав себя на мысли, что невольно перехватил манеру выражаться и лексикон Данилы Евгеньевича. – Купи нам с Диком по беляшу и воды…Дик тебе с газом или без? – уже проще продолжал он.

- Без газа.

- Слушай, подожди… Как ты с ним общаешься?- Валерий смотрел на мертвенно-бледное лицо киллера. Из носа раненого тянулись трубки к банке с мутной жидкостью на подставке.

- Его растолкать надо. Только врачи ругаются, если увидят. Говорят, не жилец он.

- Тебе его он сказал?

- Главного просил. Сказал, надо сделать важное заявление.

- Когда это было?

- Часов в шесть утра. Тогда он проснулся, сейчас опять ему поплохело…

- Не забудь батареек купить. Как купишь, мы братка растрясём…

Сотрудник убежал. Валерий оставил у постели киллера Дика. Сам вышел побродить по коридору.

В больнице царило утреннее оживление. Больнёе шли с завтрака. Медсёстры разносили по палатам термометры. Процедурная раздавала утреннюю порцию таблеток. В конце коридора появилась группа врачей, совершавших обход. Валерий зашёл в туалет, там топором висел табачный дым. Жадно курили астматики и два или три в белых халатах врача, то ли студентов мединститута.

Валерий сделал маленькое дело, вышел в коридор и скорее почувствовал, чем понял, что что-то произошло, и сразу побежал. Метнулся  поперёк движения сестринский халат. В палате выщипывала глаза пороховая гарь. Около кровати киллера  лежал на полу оглушённый Дик. По шее и груди киллера растекалось кровавое пятно. Выхватив пистолет, Валерий выскочил из палаты.

В коридоре визжали. Пробираясь между плеч, спин и колясок больных, возвращавшихся с завтрака, Валерий  видел впереди себя то появлявшийся то исчезавший белый халат. Вот из-за поворота вышла группа студентов, и халат затерялся в толпе. Валерий опрокинул тележку с лекарствами, отодвинул полную медсестру, выскочил в поперечный коридор, соединявший два здания, новое и старое.  Коридор был пуст. Валерий повернул к тому месту, где последний раз видел белый халат,  принадлежавший, по его мнению, стрелявшему.   Он открывал одну за другой двери, попадавшиеся на пути. Везде его встречало безразличие или недоумение. Врачи, занятые заполнением историй болезни, памятками в процедурных листах, вскидывали удивлённые глаза, бросали недовольные беспокойством взгляды.  То строго. То кокетливо смотрели медсёстры, сортировавшие утренние порции лекарств и инъекций. Суматоха улеглась, и едва кто мог вспомнить её причину. Валерия принимали за одного из больных.

Валерий возвратился в палату. На кровати рядом с мёртвым киллером сидел Дик. Он вытирал носовым платком багровое потное лицо, уголки слезящихся глаз.

- Это была женщина, молодая девушка, блондинка. Я не уверен, что она была не в парике. Она вошла с капельницей, будто поменять…Внезапно из-под полы халата выхватила пистолет, выстрелила два раза мне в лицо, потом тому в грудь.… В меня промахнулась, а в него…

Валерий сел на кровать рядом с Диком и трупом, провёл ладонью перед глазами киллера. Зрачки на свет не реагировали. Валерий понюхал воздух.

- Дик, девушка не промахнулась. Тебе повезло, что она в тебя выстрелила два, а не три  раза. Первые два заряда были с перцем, остальные - боевые.

В палату вошёл молодой сотрудник. К груди он прижимал бутылки с водой и пакет с беляшами.

- Я батарейки купил, - сказал он.

Из расспросов юного сотрудника Валерий узнал, что киллер перед гибелью успел сообщить следующее. Операцией по устранению Царя Липецкого руководила женщина. Вела она себя осторожно, на общей « стрелке» появилась лишь раз, конкретно описать её киллер не мог. Подробную информацию он собирался дать в обмен на гарантии безопасности, снижение срока возможного наказания и перевод денег, которые он получил за участие в убийстве, с его  счета на банковский счёт матери.

Офицеры не пришли  в ту ночь. Не пришли они и в следующую. Трое суток их продержали в дежурстве из-за убийства Государя. Только когда основные злоумышленники были задержаны, и один из них, Рысаков, начал давать показания, называя товарищей, помогая следствию распутывать слаженную сеть конспирации, офицеров усиления распустили, оставив на службе обычное количество. Третье отделение по причине  ли скорби по усопшему правителю, по поводу ли  радости по восшествию нового государя, от которого ожидали, как водится на Руси, жёсткой руки и наведения порядка, сопровождаемых повышением жалованья жандармам, просто так ли от безделья – загуляло. Офицеры пили в трактирах, пили дома. Разгульные толпы наполняли сомнительные и дозволенные публичные дома.  Дом баронессы Элизабет фон Гроденберг открыл двери. Предоставив празднично украшенный зал для всех способных платить.