Средняя степень небытия (СИ)

Схватив пятернёй за манишку, Аристарх привлёк к себе Харона:

- Откуда он знает?

- Он выведал!

- Болван!!! - Аристарх развернулся к старухе. Она приобрела прежний вид, и Софья была почти уверена, что из-за опьянения  обозналась, что это баронесса, а не Третья. Опиум совместил их образы.

Аристарх и баронесса быстро вышли из кабинета. Софья не в силах подняться, осталась лежать на оттоманке. Скоро полог отвернулся, вошёл полицейский офицер  в цивильном платье, с забинтованной шеей. В левой руке он сжимал револьвер.

Заглянув во все закоулки комнаты, даже за копию крупной греческой вазы в углу, убедившись, что кроме них двоих никого нет, он подошёл ближе. Софья попыталась подняться.

- Лежите. Лежите, - остановил офицер. Он присел на край оттоманки, сжал руку: - Надеюсь, негодяи далеко не уйдут, квартал оцеплен.

Софья недоверчиво смотрела на офицера.

- Я ваш друг, - сказал он.

- Мои друзья не служат в полиции.

- Не станете же вы утверждать, что ваши друзья – убийцы?

- Мои друзья не убивают, они ликвидируют кровопийц, продажных толстосумов, воровски обогащавшихся, пользующихся властью, платящих трудящимся, которые на них работают, гораздо меньше, чем те того заслуживают.

- А я думал, они убивают людей...Во время взрыва императорского поезда, в деле, где я верю , вы не участвовали, погибли десятки невинных людей, дети… Давайте оставим идеологию. Скажите, кто были и чего хотели, только что бежавшие отсюда эти двое. Согласитесь, они ваши смертельные враги. Ещё минуту, и кто знает, что бы с вами было.

- Ничего со мной не было бы!

- Как вы упрямы!!

Офицер и Софья замолчали, некоторые время молча изучающее разглядывали друг друга. Вдалеке на улице послышались крики и разрозненные выстрелы.

- Они знают, где ваша дочь? – спросил офицер.

У Софьи внутри будто всё опустилось. Конечно же, Аристарх знал!

- Хорошо, я вам расскажу, - покорно сказала Софья.

         После ночной вылазки капитан Борецкий явился на службу на час позже обычного. На Гороховой улице жизнь била ключом. Нося разнообразные бумаги, туда-сюда бегали сотрудники. После вступления на престол нового государя ожидали перемен в руководстве. За отставкой Лорис-Меликова последуют неминуемые чистки сверху донизу, сопровождаемые ревизиями.

Борецкий вошёл в кабинет и застал там другого капитана, Никанора Плюева, известного нам по посещению  публичного дома, где он подстёгивал смелость товарища. Плюев рылся в бумагах, но был остановлен жирной мухой, усевшийся на середину белого листа бумаги. Когда вошёл Борецкий, Плюев остановил его жестом, призывавшим не создавать движений, способных вспугнуть насекомое. Борецкий остановился, а Плюев поднятой мухобойкой нанёс смертельный удар. По листу растеклось кровавое пятно, муху пришлось выбросить вмести с бумагой.

- Опаздываешь, Борецкий, или задерживаешься? – спросил Плюев, опять берясь перебирать бумаги.

-Ни то, ни другое, Никанор Севастьянович. После ночных дел велено на час позже в отделение приходить, - отвечал Борецкий, бросая фуражку и усаживаясь за свой стол.

- Знаю я твои ночные дела! – погрозил пальцем Плюев. Он и Борецкий занимали равное положении на службе, но Плюев всегда держался несколько покровительственно. Он чувствовал себя старше.

- Как улов?

- Взяли девчонку.

- Ту самую, что горло тебе резала?

- Ту самую… - Борецкий сделал невольный жест, будто хотел потереть перебинтованную шею. – Дело очень путаное, не такое простое, как мне сразу показалось.

- Что такое?

- По показаниям задержанной девицы, по паспорту – курганской мещанки Куроедовой Варвары Саввовны, не лучшим образом проявил себя один из наших агентов.