Читаем Средство от Алкивиада полностью

Средство от Алкивиада

- Это, несомненно, был великий патриот, человек знаменитый и достойный… - произнес я вслух и запнулся. - Солидного роста, - добавил я еще по инерции, но больше уже ничего не мог произнести. Чувствовал, что влип. О королях бы я еще мог трепаться, но о Декерте? Я напрасно искал каких-нибудь ассоциаций в памяти!

В глазах Дира я опять заметил насмешку. Да, Дир - это старый гогический волк и прекрасно понимает, что я влип.

- Побольше деталей, Чамчара, - сказал он, рассматривая носок своего ботинка, - скажи пару слов об эпохе, об историческом фоне.

Господи, что делать?! Все еще никаких ассоциаций! Я повытаскивал из закоулков памяти все портреты знаменитых деятелей, картины Матейки и музейные экспонаты. Все напрасно. Этот Декерт был наверняка кем-то из эпохи Коллонтая. Следовательно, кунтуш, нет, скорее, камзол и парик. Из провалов памяти я вытащил на свет все эти розоватые и желтые, потрескавшиеся от времени лица, вылавливая их из черных и коричневых подливок, которыми их заливали тогдашние художники. Все напрасно! Ни одно из них не напоминало мне Декерта.

Я глянул на Алкивиада, но этот бедняга, по-видимому, ничуть не сознавал трагичности положения и беззаботным взором следил за голубями, воркующими на доме Барычков. А я все еще продолжал сидеть в луже, более того - уже начал впадать в легкую панику. Я уже хотел было сказать, что Декерт был знаменитым пиратом, но в последнюю минуту вдруг припомнил, что того пирата звали Дрейком, он был англичанин и состоял на службе у королевы Елизаветы. Да и откуда бы взяться пирату на старом и почтенном варшавском рынке? Боже мой, нужно взять себя в руки. Я уже готов нести какой-то бред.

На душе у меня сделалось очень грустно. Ох, нельзя учиться истории безболезненно, при помощи одних дрейфов. Обязательно найдется какая-нибудь фигура, какой-нибудь невызубренный пан Декерт, на котором ты обязательно поскользнешься и преспокойно усядешься в лужу.

А потом мне пришло в голову, что сон мой был символическим и пророческим. Ведь все это грустное сборище не что иное, как похороны. Хороним мы Алкивиада и самих себя. Вскоре Дир потеряет терпение, и мы, неся утраченные иллюзии, траурной черной процессией вернемся в школу.

И вдруг меня осенило. Эти слова напомнили мне что-то. Процессия… черная процессия! Есть! Вы знаете этот приятный спазм сердца, когда оно на мгновение приостановится, а потом ударит сильно и радостно, как будто маленький ядерный взрыв в мозговых клетках… Что-то вроде этого и произошло со мною.

- Черная Процессия, - повторил я вслух.

Я увидел процессию людей, одетых в черное. Они выходят из здания ратуши, которое в наши дни уже не сохранилось, и именно там, во главе их, я увидел Декерта. Они уселись в кареты. Кареты эти подъезжают к Замку. Когда же это было? Во время Четырехлетнего сейма 1788 - 1792 годов. А Четырехлетний сейм? Сейм этот должен был вывести Польшу из состояния упадка. Мы как-то дискутировали в классе на эту тему. Я начал припоминать все более подробно…

Происходило это уже после многих дрейфов, когда все труднее было найти удобную тему. И вот мы решили выложить на стол упадок Республики.

Вопрос этот волновал нас уже давно. Я помнил, как трудно было понять, почему Речь Посполита, которая еще в 1683 году разбивала турок под Веной, по прошествии тридцати лет стала настолько слабой, что царь диктовал ей, сколько она может содержать войска.

Я помнил тот пасмурный декабрьский день. Снега не было. Зато все время лило как из ведра. Алкивиад прибыл в школу с зонтиком, а атмосферное давление было столь низким, что возникали даже опасения, что он нарушит наше условие и примется вызывать к доске на отметки вне всякой очереди. Поэтому, как только он появился в классе, и притом в довольно плохом настроении, мы сразу же применили двойную порцию наркоза в виде тишины, до того гробовой, что слышен был даже шепот воды в трубах центрального отопления. А затем мы незамедлительно запустили Морского Змея, сильного и многоголового:

- Нам кажется, что Польша пришла в упадок по вине Собеского.

Алкивиад растерянно замигал. Наши тезисы всегда приводили его поначалу в некоторое замешательство.

- Ведь у него же была такая армия! И он был победителем под Веной.

- Неужели он не мог навести порядок?

- У него была последняя возможность!

- Наверное, он был плохой политик.

- Зачем он пошел на помощь Австрии?

- Пожалуй, было бы лучше, если бы турки взяли Вену. Они выгнали бы Габсбургов.

- Тогда, может, и не было бы разделов.

- Он должен был вступить в союз с турками!

- Ведь тогда у нас были общие враги.

- Собесский пальцем о палец не ударил, чтобы навести порядок внутри страны.