Срез. Рассказы

Скучаю как-то раз на лекции, рисую автопортрет на фоне пальм и моря с парусами. Приходит записка от Валеры. Он сидел не со мной, как обычно, а где-то в первых рядах: видимо, опоздал. В записке три слова: «Предлагаю напиться. Немедленно!!!» И три восклицательных знака. Отвечать я не стал, какой смысл? В курилке сосчитали деньги, заняли у кого-то ещё рубля три и пошли в магазин. Хватило ровно на две бутылки «Зубровки». А может, «Зверобоя». На третью «З» – закуску – денег не осталось. И сигареты кончились, как назло. Мы коротко обсудили ситуацию. Можно было выпить в ближайшем сквере из горла – дело нехитрое. Но без закуси, а главное, без курева – это ж весь кайф сломать.

– Поехали, – говорю, – в общагу. Может, найдём братьев по разуму.

– Или сестёр.

– Ещё лучше.

Здание общежития напоминало перевёрнутую букву «П» – девятиэтажные корпуса, соединённые внизу широким коридором. Днём в этом коридоре работал буфет, а по субботам громыхала дискотека. Мы вошли в левое крыло и без проблем миновали вахту. Похоже, новичкам везёт не только в карты. В лифте наугад ткнули кнопку 8. Идём мимо комнат, прислушиваемся – не играет ли где музыка, не звякает ли посуда… Видим, на последней двери под цифрами 815 наклеена этикетка от «Агдама».

– Во! Наши люди, – обрадовался Валера. И постучал.

Открывает худо выспавшийся юноша в очках наискосок.

– Привет. Выпить хочешь? – спрашивает Валера. Он в нашей компании самый простой.

Человек молчал секунд пять. Потом говорит:

– Ну.

– Закусить есть?

– Хлеб.

– А покурить?

– Найдём.

– И чего мы ждём?

– Заходи…

– Я – Валера.

– Миша.

– Макс.

Мужская комната без излишеств. Три полузаправленные койки. На стенах вырезки из журналов: красотки в бикини вперемешку с футболистами. На столе – грязные стаканы, исцарапанная ложками сковорода. Фрагмент чёрного хлеба, надорванная пачка «Примы». И здесь «Прима», – подумал я, будто всерьёз ожидал увидеть «Столичные». О «Приме» тогда ходил анекдот. Директор Чапаевской табачной фабрики звонит коллеге в Сызрань. Слушай, почему вашу «Приму» хоть изредка покупают, а нашу совсем не берут? Давай сверим ингредиенты. Мы кладём пятьдесят процентов сушёного дерьма, сорок процентов опилок и десять процентов табака. А-а-а, вон оно что. Значит, вы ещё и табак кладёте…

Выпили сначала за знакомство, потом за «дай Бог не последнюю». Потом за творчество и чудотворство. Именно так Миша, оказавшийся филологом, назвал наш спонтанный визит. К последнему разливу успел Мишин сосед.

– Ну, блин! Как всегда… – расстроился он. – Все мягкие и тёплые, один я жёсткий и холодный. Не, я требую продолжения банкета.

Он достал червонец.

– Тебе бежать, Мишаня. И консервов каких-нибудь возьми.

Миша спрятал деньги и отбыл. Через минуту сосед вспоминает:

– Э! У него же тары никакой. В чём он напитки мимо вахты понесёт?

– Точно, – говорит Валера, – крикни ему в окно – сейчас бросим что-нибудь.

Тут эта пьяная скотина хватает мой новый…

Пардон – маленькое лирическое отступление. В те годы в моду вошли плоские кейсы с замочками, так называемые дипломаты. Естественно, обладание дипломатом стало моей навязчивой идеей. Я был, в целом, неплохо упакован. Имел фирменный джинсовый костюм, румынские кроссовки и треники «adidas». Для полного комплекта не хватало только дипломата. Магазины исключались – они в те годы существовали без участия покупателей и товара. Знакомые спекулянты разводили руками. Даже мой школьный приятель Ваня – король фарцовки – оказался бессилен. И тогда я написал слёзное письмо дяде в Луцк. Кто не знает – это на (или в?) Западной Украине. Вскоре на местной барахолке дядя приобрёл новый дипломат югославского, кажется, производства и выслал мне в подарок. Дипломат был из мягкого кожзаменителя тёмно-вишнёвого цвета. По периметру – две тонкие металлические окантовочки. Внутри – обит ласковым бежевым шёлком. Друзья беззвучно стонали от зависти…

И вот, этот пьяный дебил Валера хватает мой новый (полгода всего носил!) дипломат и бросает его в окно с восьмого этажа. По звуку снизу я понял, что дипломата у меня больше нет.

– Ты что же делаешь, сука, а?! – едва выговорил я. И наотмашь вмазал другу в левый глаз. Но не попал. Валера, понимавший кое-что в единоборствах, ловко перехватил мою руку и больно завернул. В ответ он услышал такие слова, воспроизводить которые здесь ни к чему.

– Может, склеим как-нибудь… – примирительно вздохнул сосед.

Вернулся Миша. Дипломат он держал обеими руками, потому что открывался он с трёх сторон.

Надо ли говорить, чем закончился тот день? Думаю, нет.