За день до отплытия Андрей Петрович вышел из гостиницы и долго бродил по берегу. Взгляд его блуждал вниз и вверх по бухте Ривер Оруэл, останавливаясь на парусах, слабо мерцавших на голубой воде, скользящих среди тёплого ветерка и утреннего света: впервые они занимали его внимание лишь с эстетической точки зрения. Это был день, который ему вряд ли суждено было забыть, день этот казался ему самым печальным в его жизни. Он не поддался тревоге и навязчивому страху, как это случилось в Туле, когда заявились доброжелатели от полицмейстера. Просто сейчас невыносимая тяжесть страдания легла на его плечи. С каким-то привкусом горечи и меланхолии он почувствовал, что Анна страдает: она казалась ему безмолвной, отчаянно напуганной, замёрзшей и чрезвычайно измученной, чтобы поспорить с судьбой.