Срезающий время (СИ)

До завтрака время ещё оставалось, и я решил быстрым шагом пройтись до местной тюрьмы, дабы осмотреть и, если потребуется, зарисовать маршрут от казённого дома к порту. В том, что потребуется, я не сомневался. Витало что-то тревожное в воздухе, да и готовиться лучше всего сразу к худшему сценарию, а он подразумевал и силовой вариант, и подкуп, и шантаж. Спускаясь по лестнице, я обратил внимание на какое-то движение в вестибюле, где были размещены два плетёных стула и старый обшарпанный стол напротив зеркала. По обычаю гостиниц направо от небольшого вестибюля при входе располагалась кофейная комната, налево — столовая, и с лестницы был самый лучший обзор. Остановившись, я стал присматриваться и чуть не присвистнул от удивления. Передо мной развернулась интересная картина, являющаяся как бы продолжением сегодняшних уличных событий, а именно, как мужчина с тростью ловко обшарил лежащего без чувств недавнего соперника одной левой рукой, избавив его от нескольких монет и вытащив у него из дорожной сумки какие-то предметы. Он сложил их горкой на стол и полез ощупывать сапоги.

Остановившись за его спиной, я кашлянул.

— Месье, прошу прощения, — громко сказал мужчина с тростью, оборачиваясь ко мне. — Я заметил в отражении зеркала, как Вы подошли, позвольте представиться, помощник префекта Жан-Люк Видлэн. Не соизволили бы Вы оказать мне небольшую услугу?

— Какого рода? — спросил я.

— Извините, Вы не могли бы говорить чуть громче? После того, как возле меня разорвало пушку, я плохо слышу. Обычно я понимаю сказанное по губам, но с Вами это не получается, другая артикуляция. Вы, видимо, иностранец.

— Какого рода услугу? — повторил я, повышая голос.

— Мне необходимо составить опись вещей разыскиваемого за мошенничество негодяя, известного как Ричард Макларен.

— Англичанин? — с долей удивления уточнил я.

— Нет, месье. Хотя для меня нет разницы, кем является жулик: бельгийцем, каталонцем, провансальцем или гасконцем. У этой братии один корень. Однако если Вы интересуетесь, то, к сожалению, лежащий на столе — самый настоящий бретонец. Этот гад перебрался в Новый свет, взял новое имя и вернулся обратно.

— Понятно, — кивнул я. — Если это не займёт много времени, я готов.

— Не займет, месье. Просто Макларен нанёс мне укол в ладонь, и я не смогу писать.

— Так Вы ранены? Может, лучше сначала пригласить врача, а потом заниматься остальным? Должно быть больно…

Жан-Люк продемонстрировал мне замотанную чёрным платком ладонь и произнёс:

— Меня болью не испугать, я уже послал за помощью. В арестантском доме есть врач, он и посмотрит. А сейчас, если позволите, Луиза принесёт писчие принадлежности, и мы составим опись. Тут всего пять предметов, но если бы не фальшивые акции… Я бы попросил её, хотя она еле-еле выводит своё имя, однако этому препятствует одно обстоятельство: она несдержанна на язык. И ко всему прочему, мне надо спешить.

— Перо и бумага у меня с собой, — сказал я, показывая на планшет, висящий на узком ремешке через плечо. — Обойдёмся без говорливой Луизы, диктуйте.

Когда мы закончили, в гостиницу зашёл ещё один представитель силовых структур, приведённый хозяйкой гостиницы. Лишённый трёх пальцев на руке, он, тем не менее, ловко связал преступника, выпил мимоходом стаканчик вина, и погрузив Макларена на плечо, как мешок с отрубями, вынес того на улицу.

— Вы мне очень помогли, месье, — сказал Жан-Люк.

— Пустяки, — ответил я. — Там, откуда я родом, это называется гражданский долг.

— Простите, а откуда Вы родом? — поинтересовался Видлэн.

— А я разве не сказал? Из России.

— Из России, — медленно проговорил он, словно что-то пытался вспомнить, — ах, да! Знаете, у нас как раз находится под надзором какой-то русский. Он что-то проектирует в порту, и я думаю, если Вы там окажетесь, даже сможете с ним пообщаться. Осмелюсь предположить, что для него встреча с соотечественником на чужбине станет исключительным событием.

— Интересно, а за что его…

— Предполагаю, что ничего существенного, — флегматично ответил Жан-Люк, — было б что-то серьёзное, его б отправили в Брест. Если хотите, я, конечно, узнаю, но, насколько мне известно, самое злостное преступление здесь совершил некто Груар: украл козу.

— Непременно последую Вашему совету, — сказал я и попрощался с Жан-Люком.

В принципе, потраченные несколько минут на составление каталога акций несуществующего предприятия не просто сэкономили мне уйму времени, а и пролили свет на одну аферу, в которую угодил сын графа со своим дружком. К тому же, теперь я располагал хоть какой-то информацией о Еремееве. Так что всё вышло более-менее удачно, и вместо прогулки я заглянул к Полушкину с братьями. Те приговорили прямо в номере огромную сковороду с омлетом и совершенно бессовестно играли в карты, попивая вино.

— Как устроились? — спросил я.

— Всё лучше, чем в лесу, — ответил Иван Иванович. — А Вы, Алексей Николаевич, узнали что-нибудь по Ефрем Михайловичу?

— Кое-что стало известно. Еремеева подрядили на какие-то работы в порту, и после завтрака желательно его разыскать.

— Тогда ждём команды, — ответил за всех Полушкин.