Срочная доставка

Он отпустил ее плечо и тело перевернулось обратно. Мертва, подумал он, уже не видя ужасного лица. Словно прошла тысяча лет! Ссохшееся внутри собственной одежды тело, иссушенное ветром, лишенное всех соков жизни…

Он поднялся, посмотрел вокруг. Потом наклонился над костром, протянул к углям ладони. Он не почувствовал тепла. Костер погас уже давно, под слоем золы не таились тлеющие угольки. Рядом лежал рюкзак, всего один рюкзак, очевидно, Сандры. Рюкзак Мэри исчез.

Он сел. Он ничего не мог понять. Его сознание находилось в состоянии полного шока. Онемение ужаса и горя. Умственный паралич…

Сандра умерла, а Мэри… Костер погас уже много часов назад. Значит, Мэри ушла отсюда уже давно.

Шок частично прошел, его место занял ужас, но теперь Лансинг мог думать.

Нет времени поддаваться панике. Нужно думать, спокойно и быстро думать. Рассмотреть ситуацию трезво, оценить, сделать единственно верный вывод. Сложить части головоломки вместе и посмотреть, что получается.

Лагерь пуст. Юргенс и он ушли на север. Йоргенсон и Мелисса – на запад. Они договорились не задерживаться в пути, вернуться через четыре-пять дней к башне. И четвертый день еще не кончился.

Сандра мертва, и, если судить по ее виду, мертва очень давно, что, конечно, невозможно. Всего четыре – даже меньше того – дня назад она была еще жива. Башня, с горечью сказал себе Лансинг. Ее выпила башня. Иссушила ее жизнь до дна. Возможно потому, что сама Сандра того хотела. Это была ее плата за ту красоту, которую она нашла в музыке башни.

Мэри ушла. Она не убежала в панике, вопя, в пустыню. Она забрала свой рюкзак. Но почему она не оставила какой-нибудь знак, записку? Чтобы он мог знать, куда и когда она ушла?

Он встал и обыскал всю площадку лагеря и башни. Потом, чтобы не сомневаться, обыскал второй раз. И опять ничего не нашел.

Она могла пойти на север, рассчитывая встретить их на обратном пути. Или пошла на запад, надеясь отыскать Йоргенсона и Мелиссу. Хотя это маловероятно – ни тот, ни другая не слишком ей понравились. А может, она вернулась в таверну и ждет его там?

Начнем с начала, именно с начала, сказал он себе, удивляясь, что рассуждает так хладнокровно. Сначала вернемся к дюнам, сделаем круг, проверим, нет ли следов Мэри. На север она не пошла – тогда бы он ее встретил на обратном пути, потому что шел по их собственным следам до конца.

Но он сделал круг, не найдя других следов, кроме своих и Юргенса. Он внимательно изучил эти следы – вдруг окажется, что тут оставил отпечатки ног кто-то третий. Никаких признаков третьего путешественника не оказалось. Два следа, ведущие к северу, и третий след – его собственный, по пути назад. Больше в этом направлении никто не ходил.

Когда он вернулся в лагерь, опускалась ночь. Он стоял и думал, пытаясь принять какое-то решение. Потом принял его, хотя и это было ему нелегко. Но, сказал он сам себе, стараясь заглушить чувство вины, это единственное, что он может сейчас сделать.

Он утомлен. Он похож на загнанную лошадь. И этим он не помогает ни себе, ни Мэри. Он должен снова стать человеком. Полумертвым от недосыпания не стоит рваться вперед, сломя голову.

Нужно сделать небольшую передышку. Ведь он постепенно теряет способность ясно думать, его восприятие затуманено. А утром могут вернуться Йоргенсон и Мелисса, и они могут помочь ему в поисках Мэри. Хотя надежда на этих двоих слабая.

Он нашел хворост, развел костер, залез в спальный мешок.

Издалека до него донесся вой. Он вскочил, прислушиваясь.

Когда вой утих, Лансинг снова лег, закутавшись в спальный мешок. Прежде, чем заснуть, он услышал сопение. Это пришел старый приятель Сопун. Лансинг тихо его позвал, но тот не ответил, хотя продолжал кружить около костра, громко нюхая воздух.

Через несколько секунд Лансинг уже спал.

26

На утро второго дня пути к таверне появился Плакальщик. Он показался на вершине холма, параллельно дороге, и по мере того, как шагал Лансинг, Плакальщик шел наравне с ним. Если Лансинг отставал, то Плакальщик тоже замедлял свой неторопливый бег, задумчиво присаживаясь и поджидая человека. А когда один раз Лансинг оказался впереди, Плакальщик несколькими ловкими прыжками догнал его.

Это как минимум выводило из себя, но Лансинг изо всех сил старался не подавать виду, что он боится. У могучего зверя был вид заядлого бродяги. Пока что он не выявлял каких-либо враждебных намерений по отношению к человеку. Возможно, игра скоро ему надоест и он отстанет, убеждал себя Лансинг.

Мэри, подумал он. Не потому ли Мэри покинула лагерь? Из-за этого зверя? Вблизи вид у бестии был еще более волкоподобный, чем тогда, на фоне луны, на вершине утеса. Вдруг он прогнал ее из лагеря? И поигравшись, как сейчас играл с ним, напал, в конце концов?

Если она бежала от зверя, то, несомненно, направилась к гостинице! Это единственное убежище. Боже, подумал Лансинг, помоги ей добраться туда.