Срочно меняю Нью-Йорк на Москву!

Сестра у меня здесь… Дура!– со злостью рассказывал Давид. – Всё письма в Маскву нам писала, как здорово ей здесь… Яркие фатаграфии, заграничные аткрытки по праздникам – всё к себе звала! Вот я и клюнул на приманку… Приехал – понял, что это ей разнаабразия захателось: она тут с тоски загибалась, вот и решила, что с нами веселее станет… А я, как дурачок, поманили – прибежал… Теперь от этаго заграничного 'рая' вот лечусь… Нашей радной… Панимаешь? Не выпью рюмку на ночь – не засну, хоть режь меня… Эта внешне вроде всё классно! Ты же видишь: у меня свой бизнес, харошая машина, у жены – тоже машина, дети в школу ходят американскую… Адеваю их лучше всех и дароже всех, чтоб не чувствовали себя абделёнными. Да, внешне всё о'кей! А что делать было, жить как-то надо, раз приехал… Вот кручусь уже скоро втарой десяток здесь без радости и без отдыха. А внутри, понимаешь, пустота… Тухло всё. Ничему не рад, ничего не хачу. Даже жить не хачу, паверишь? Так-то, дарогой мой мальчик…

А сестра?

Что сестра… Надаело ей памагать, так она и знаться с нами перестала. Не общаемся мы уже четвертый год. Мужу, видите ли, не нравится, что она с нами возится… Он у неё – американец – настоящий, сто-працентный… не то, что мы! Паверишь, он даже не был у нас ни разу… Гордый…

Дима вздохнул и налил по последней. Его запасы спиртного кончились. А долгожданное завтра всё не наступало. Но сдаваться он не собирался. Как говорит Давид: "Раз уж приехал – надо как-то жить. Такая карта выпала и переигрывать уже поздно!" Здесь, конечно, не сахар, но дома – тоже тоска…

Он вспомнил завистливые лица приятелей, узнавших, что он уезжает жить в Штаты, вспомнил Алёну первую любовь… Самая красивая девчонка в классе: огромные голубые глаза, губки розовые бантиком, ямочки на щеках и фигурка – что надо – закачаешься… И вот результат: из армии его не дождалась – выскочила замуж!

Но в 'Шереметьево' проводить его прибежала. Ласково так смотрела и даже всплакнула на прощание. А он, Дима, гордый, кивнул ей, не сомневаясь, что скоро разбогатеет, и Алёна первая примчится к нему, бросив мужа… Нет, обратно пути. нет!

Давид пристроил его 'водилой' к своему приятелю. Чтобы машина не простаивала, Дмитрий занимался извозом, пока Фима отдыхал. Время было не самое ходовое: с двух часов ночи до шести утра. Особо много не заработаешь! Кроме того, Фима на правах хозяина забирал себе половину выручки. Оставались копейки, точнее центы, но всё лучше, чем ничего…

Работать в тёмном незнакомом городе было совсем непросто. Машина, старая развалюха, нередко глохла в самый неподходящий момент… Да и публика в ночном Бруклине была такая, что спокойно не поездишь… Таких бандитских рож Дима ещё не встречал в своей жизни!

3. Ночной пассажир.

Вот уже третью ночь он на выезде. «Без прав, без документов – не дай бог авария… Что я буду делать?» – со страхом думал Дмитрий. Не верил он Фиме, утверждавшему, что здесь, как в Москве, с полицией договориться можно, за кругленькую сумму, конечно…

Накрапывал мелкий гнусный дождик, настроение было тоскливое. Ладно, хоть клиент нормальный – сидит рядом, молчит, не лезет в душу с разговорами. Это раздражало Диму больше всего! И так места незнакомые – весь в напряжении, чтобы нужный поворот не пропустить, плюс ещё за дорогой следи, так ещё речь чужая – тут не до разговоров… Дима притормозил у очередного толла. Вот опять плати! Да, это – не Москва…

Внезапный резкий удар дёрнул машину вперед. В первые секунды Диме показалось, что его голова оторвалась: так сильно хрустнула его шея. Придя в себя, он взглянул на клиента. Тот сидел неподвижно, припав виском к боковому стеклу.

Оглянувшись назад, Дима увидел старый разбитый пикап и пьяного негра за рулем. Он был настолько пьян, что просто забыл, что здесь надо было тормозить… и с размаху врезался Димин автомобиль. Однако, удар протрезвил негра: он тут же дал задний ход и, с визгом развернувшись, исчез в ночи…

Дима опустил голову на руль к просидел так несколько минут, пытаясь прийти в себя. Клиент не шевелился, а дожидаться полиции Диме не хотелось. Пожалуй, за это – не просто высылка из страны, за это – 'светила' тюрьма…

– Точно тюрьма,– подтвердил полусонный Фима, расстроенный больше помятым бампером, чем Димиными проблемами.– Залетел ты, парень! Ох, залетел…

Дмитрия вдруг затрясло, как в лихорадке. Вот не везёт! Надо же было мужику удариться именно виском! Дима взглянул на клиента. Ничего особенного: среднего роста, обычной внешности. Одет так средненько… В карманах нашлось всего две купюры по двадцать долларов. Что же делать с ним? Или податься в полицию, чтобы совесть не мучила и покончить с этим делом..?

– Ты чего, пацан, в своем уме? – Фима разо-злился не на шутку.

Он был просто вне себя от гнева.

– Какая полиция?!! Ты меня под петлю подвести захотел? Не выйдет, падло! Ты сначала по-шустри, должок отработай: тачку раскурочил – раз, труп приволок – два… Усекаешь?