Срочно требуется царь

А величество тем временем изо всех сил пыталось титулу соответствовать.

Рыча и изрыгая проклятия, Брендель выскочил вперед, растолкав дворян, встал на краю помоста, нашел яростным взглядом окруживших полукругом кабана гвардейцев, взмахнул костлявым кулачком и тоненько взвизгнул:

— Мерзавцы!!! Негодяи!!! Скоты!!! Это вы всё подстроили!!! Вы за это ответите!!! Все!!! До единого!!! Шкуры спущу!!! Головы поснимаю!!! Кишки выну!!! Жилы вытяну!!! Кровавыми слезами плакать…

— Заткнись, ничтожество, — учтиво попросила его Серафима[184], спрыгивая с помоста и многословно жалея вслух, что официальное мероприятие заставило ее в первый раз за целый месяц надеть так ненавидимое ей путающееся под ногами платье[185].

— Что?.. — вытаращил глаза граф.

— Когда говорите, что думаете, думайте, что говорите, — на ходу сквозь стиснутые зубы перевел ему Иван, соскочил вниз и вприпрыжку помчался к тому месту, где среди брошенных шапок и обувки видел сверху потерянную кем-то из героически разбежавшейся графской стражи алебарду.

— Что?.. — еще раз уточнил граф Аспидиск, и тут же вскрикнул: — Мой меч!.. У нее мой меч!.. Моего деда!.. Прадеда!.. Отдай, воровка!.. Вернись!..

Но ни лукоморцам, ни охотникам было уже не до него: когда на тебя в лобовую атаку летит, хрипя и роняя слюни, разяренная пятиметровая свинья с шестью огромными клыками, на свина поменьше внимания обращать перестаешь.

— Разбежались!!! — крикнул кто-то, как будто отважные свиноборцы нуждались в специальной на это команде, и люди прыснули в разные стороны, как растревоженные щукой мальки.

Кабан растерянно остановился, словно решая, за кем первым броситься…

Но это было секундное затруднение.

В самом центре каменной человеческой поляны стояло что-то массивное, пестрое, колышущееся, выкрикивающее сверлящим нежный слух визгливым фальцетом…

— Бегите, остолопы!!! — только и успел проорать кто-то из гвардейцев, как кабан, словно осадное орудие, налетел на вычурную деревянную постройку, и та исчезла в вихре щепок, обрывков ткани и исступленных воплей.

Кабан метался по груде разбитых досок и мусора, в которую превратился гордый недавно еще помост, словно искал там кого-то, от кого зависела его свиная жизнь, и оглушенные, растрепанные дворяне, не придавленные еще обезображенными деревяшками, запоздало разбегались и расползались из-под его безжалостных копыт и клыков.

То есть, те, кто еще мог разбегаться.

Или хотя бы расползаться.

В крутой, яростно вздымающийся бок зверя ударилась и отскочила алебарда. Потом вторая, третья…

— Ты, шашлык недожаренный!.. — откуда ни возьмися, перед самой мордой чудовища возник Кондрат и попытался засадить обломок меча свинье в глаз.

Кабан всхрапнул, мотнул рылом, и гвардеец кубарем отлетел на десяток шагов и поехал спиной по льду.

Свин бросился за ним.

— Иди сюда! Сюда иди! Меня возьми!.. — подскочили к нему с разных сторон сразу трое, во главе с Иваном, но кроме наглого недобитого обидчика, для монстра сейчас не существовало никого.

Буксуя и поскальзываясь, Кондрат ухитрился увернуться от жутких клыков в последний момент, вскочил на ноги и бросился бежать.

Чудовище — за ним.

Все, кто рисковал встать на его пути, так и не смогли отвлечь свиное внимание ни на мгновение. Ни остатки оружия, ни крики, ни оскорбления[186] — ничто не могло свернуть кабана, несущегося, будто одержимый, по пятам за злосчастным гвардейцем. Нитка с иголкой по сравнении с ними казались чем-то несогласованным и разобщенным. Куда бы ни метнулся человек, в расстоянии нескольких шагов за ним мчалось горячее зловонное дыхание зверя. Пару раз гвардеец падал, поскользнувшись, и только чудо уберегало его от острых как копья копыт и разверстой пасти.

Если бы лед не был беспристрастным соперником для них обоих, безумная гонка кончилась бы давно и печально-предсказуемо.

— В парадное, беги в парадное!!!.. — давно потерявший право и лево солдат вдруг почувствовал, как его схватили за рукав, и что было сил дернули вбок. — В парадное!!! Он там застрянет!!!..

— Где?!.. — с загнанным хрипом вырвалось из задыхающейся груди, но неизвестный советчик не отвечал, и продолжал тянуть.

— За мной!!!

И тут Кондратий припустил, как не бегал никогда, и не думал когда-либо, что человеческие ноги вообще способны на такое, ибо в спину его ткнулось жесткое рыло и зубами вырвало клок овчины из уже лишившегося ранее левого рукава тулупчика.

— Быстрей!!!

— Бы-стрей!!! Бы-стрей!!! Бы-стрей!!! — скандировали окна, чердаки и крыши.

— Быстрее-е-е-е-е-ей!!! — вопили гроздьями повисшие на водосточных трубах мальчишки.

— Быстрей, быстрей!!! — орали собраться по поломанному оружию, которых монстр показательно игнорировал последние пять минут.

Кондрат напрягся, рванул за волокущим его за собой спасителем, что было мочи…

И перед самым его носом вдруг выросли ступеньки. Голова по инерции въехала в нижнюю, обледенелый булыжник ударил со всего размаху его в грудь и в живот, и вышиб дыхание. Перед глазами все закрутилось, и последнее, что он увидел, была накрывавшая его поросшая пегой щетиной гора.