Срочно требуется...

А, по-моему, это предрассудок дремучий и сказки детские. Откуда этой свинье знать, что в городе престол опустел? И если новый царь на трон усядется, она что — жизнь самоубийством покончит? Или уменьшится до размеров поросенка? Или другую страну искать уйдет, где у царей пересменка? Тут и без сказок голова кругом идет. Везет тебе, дневничок, что ты бумажный и думать не умеешь.»

* * *

Экстренный сбор дружины королевича Кыся состоялся на детской площадке во дворе, в неприступном для взрослых замке, когда остальные воспитанники Временного Правительства дружной гурьбой отправились на урок.

— Ну, чего звал? — аппетитно жуя ломоть черного хлеба с биодобавками, контрабандой вынесенного с обеда, задал вопрос Снегирча. — Случилось что?

— Случилось, — с чувством собственного достоинства и уверенностью, которой позавидовал бы и сам королевич Елисей, Кысь опустился на пол сторожевой башни, чтобы со стороны его не было видно, и обнял тощие, обтянутые новыми холщовыми штанами коленки.

— Рассказывай, — Мыська последовала его примеру.

— Садитесь все, — обвел рукой тесное помещеньице полководец. — А то, не ровен час, взрослые засекут, и поговорить не дадут.

Пятеро дружинников переглянулись и, не говоря ни слова, приземлились рядом. Стало тесно, но тепло.

— Времени мало, поэтому перейду сразу к делу, — сурово нахмурился Кысь и обвел строгим взглядом свое замершее в ожидании откровения войско. — Вы все знаете, что в казне Постола, и страны вообще, нет денег, потому что то, что не выгреб царь Костей, стибрил Вранеж.

— Он клянется, что ничего не брал, я подслушала, как Воробейник с Барсюком разговаривали, — авторитетно сообщила почтенному собранию Мыська. Кысь презрительно фыркнул:

— И ты ему поверила? Девочка смутилась.

— Конечно, нет.

— Вот и я тоже, — многозначительно проговорил он. — И вот размышлял я — размышлял про это, и однажды подумал: а если бы я был Вранежем, где бы я спрятал натыренные денежки?

Дружинники встрепенулись и напряглись, словно коты, заслышавшие шорох в чулане.

— Где?!

— У себя дома, — гордый собственной проницательностью, выложил Кысь. — В самом глубоком и темном подвале, за дубовой дверью, за семью замками и самыми толстыми решетками, какие только кузнецы мастера Медьведки могли выковать, и куда ходу, кроме меня, ну, то есть, него, нет и не будет никому.

Дружина на минутку примолкла, представляя описанный командиром глубокий темный подвал, забитый под самые своды сундуками с нажитой нечестным трудом наличностью.

— А-ка-сеть можно… — восхищенно выразил всеобщее мнение Снегирча, сраженный великолепием плода своего распалившегося воображения.

— И ты хочешь сказать об этом Ивану? — предположила Мыська.

Кысь на это только мотнул лохматой головой, едва не стряхнув с макушки шапку.

— Он не поверит. Вранеж дал ему честное слово. Дружинники прыснули.

При всем уважении к лукоморскому царевичу, «Вранеж» и «честное слово» в их понятии были вещами несовместными.

— И что ты предлагаешь? — отхихикавшись, сразу перешла к делу Мыська.

— Я предлагаю пробраться в дом Вранежа самим, найти, где он хранит свои наворованные богатства и рассказать Ивану. Тогда-то уж этот толстомордый упырь не отвертится.

— А если Иван нам?.. — невысказанный вопрос повис в воздухе.

— Если мы найдем клад Вранежа, то прихватим что-нибудь из сокровищ и принесем ему. Тогда поверит обязательно, — твердо заявил Кысь. — Предлагаю начать планирование похода дружины на дворец злого упыря Вранежа прямо сейчас.

— Сначала надо произвести разведку, как мы читали про королевича Елисея и огненный замок косоротых чернокнижников, — аппетитно слизнув с ладошки прилипшие хлебные крошки, высказал мнение Снегирча и стал загибать пальцы. — Сколько собак, слуг, дверей, окон, ставней…

— Это я и хотел предложить, пока ты меня не перебил, — сухо заметил Кысь, как и всякий командир не слишком любивший, когда умная мысль ошибалась головой, то есть, приходила к кому-нибудь, кроме него. — И для этого нам нужно сегодня, как раз перед тем, как стемнеет, пробраться к дому, занять позиции с четырех сторон и все как следует рассмотреть и запомнить. Кто ходит, куда, когда, зачем, какие двери и окна закрываются, когда…

Едва предложение военачальника дошло до дружинников, башня взорвалась криками:

— Я пойду!..

— Я!..

— Я!..

— Нет, я!..

Проходивший мимо конюх испуганно подпрыгнул, выронил седло и панически заоглядывался — где горит, кого режут и куда бежать, если еще не поздно.

— Тс-с-с-с!!! Тихо! — грозно сдвинул брови Кысь, и шум затих. — Я уже все обдумал. Задача опасная, поэтому пойдут самые старшие: я, Мыська, Грачик и… и… и Снегирча.

— А мы?.. — разочаровано протянули в разведгруппу не вошедшие.

— А вам предстоит самое сложное, — многозначительно обвел их строгим взглядом Кысь. — Если кто-то будет спрашивать, где мы, вы должны будете что-нибудь соврать, чтоб никто не заподозрил, что нас в детском крыле нет. А когда мы вернемся, открыть нам ставни и окно в столовой и впустить.

— И оставьте чего-нибудь с ужина пожевать…

* * *

Военный совет королевича Кыся грозил закончиться, так и не начавшись.