Срочно требуется...

При одной мысли о необходимости кормить вранежевых людоедов хлебом командира их маленького отряда передергивало, словно это ему подсыпали отравы. Но овощи собаки не ели, и поэтому альтернативой хлебу было только мясо, а это уже граничило со святотатством.

Через пять минут разведчики были на месте — напротив широкого, но захламленного заднего двора с его толпой разнокалиберных деревянных сараев различного назначения и архитектурных достоинств, каменой конюшней, пристроенной к ней вплотную коптильней, прилепленным неизвестным архитектором к другому крылу П-образного дворца свинарником и курятником, и тесным домиком из простого серого камня посреди двора — колодцем.

Как было условлено, Снегирча засветил амулет в кулаке, и командир выудил из наволочки четвертинку маленького каравая, потыренного днем в столовой вместе с восьмеркой, достал из-за обмотки ботинка короткий ножик с кривым лезвием и, недовольно сопя, стал нарезать хлеб на тонкие-тонкие ломти.

Когда всё было готово, с застывшим от ужаса и отвращения личиком Мыська извлекла из кармана узелок, развязала стягивающий его шнурок, потянулась за наговоренной солью пальцами и остановилась.

— Не буду я это руками трогать, — хмуро глянула она на мальчишек.

«Попробуйте только посмеяться», — крупными буквами было написан вызов на ее узкой худенькой мордашке.

Но разведчики только сочувственно поморщились, а Снегирча заботливо посоветовал:

— Ты… это… потряси… чуть-чуть… чтоб насыпалось…

Девочка коротко кивнула и аккуратно тряхнула мешочек над отрезанными кусками.

— Ага… есть…

— Пошли, — поспешно, словно пропитанная страшным заклинанием соль была живым злонамеренным существом, готовым выскочить и наброситься на нее в любую секунду, Мыська затянула узелок, торопливо сунула поглубже обратно в карман и мотнула головой в сторону смутно серевшей во мраке громады вранежева дворца.

Крадучись, скрыв свет в кулаке, дети приблизились к кованой решетчатой ограде и завертели головами, прислушиваясь.

— На той стороне бегают, наверное, — предположил Кысь. — Гадины.

— Чего мы, ждать их теперь станем? — брюзгливо поинтересовалась Мыська.

— А давайте свистнем… — предложил Снегирча и, перехватив горящий праведным негодованием даже в темноте взгляд командира, тут же быстро поправился: — …тихонечко.

И, не дожидаясь одобрения большинства, сложил губы трубочкой и несколько раз слабо и тоненько, как умирающий чайник, просвистел. Волкодавы не заставили себя ждать.

Захлебываясь свирепым лаем, срывающимся на кровожадный хрип, слева из-за угла выскочили четыре громадных пса и наперегонки, отталкивая друг друга, кинулись к решетке, за которой стояли чужаки.

— Ну, бросай! — тонко выкрикнул Снегирча, уже не опасаясь, что голос его услышат в доме: за таким ревом расслышать можно было не всякий вопль. Желудок Кыся панически подпрыгнул, сжался и перевернулся. А если собаки не будут есть хлеб? А если он достанется не всем? А если соль безвредно осыплется? А если верява Находка ошиблась?.. Напутала?.. Не захотела травить незнакомых собак?.. Или просто решила зло подшутить над Мыськой? А если…

Мальчишка отчаянно сжал зубы, разломил трясущимися руками ломти напополам и со всего маху швырнул их прямо в ощеренные пасти задыхающихся от лютой истерики зверей.

— Бежим! — крикнул он и первым подал пример выполнения команды.

Разведгруппа с нескрываемым облегчением рванула по темной пустой улице и скрылась за углом ограды дома напротив.

Пока псы их видят или чуют, есть они не станут. Это тоже было вычитано в «Приключениях лукоморских витязей» и предусмотрительно взято на вооружение.

Присев и сгрудившись для тепла и уверенности вместе, разведчики затаились и стали молча ждать. Прошла минута… вторая… третья… четвертая… пятая… Или час?

— Слышишь? — почти беззвучно прошептал в ухо Кысю Снегирча. — Вроде, кто-то скулит… Или визжит…

— Слышу, — кивнул Кысь.

— Пойдем, поглядим? — предложила девочка.

— Я сам схожу. Один, — мужественно выпятил нижнюю челюсть Кысь и, не разгибаясь, засеменил через дорогу к вранежевой ограде. Вернулся он скоро.

— Скулят там где-то, с другой стороны. У парадного. Подыхают… наверно…

Несмотря на явные потуги на пренебрежение и браваду, последняя фраза у него не получилась даже близко, как планировалось.

— Собаке — собачья смерть, — отрывисто и неровно, словно переступал босыми ногами по гвоздям, чужим голосом проговорил Снегирча, отчего-то отводя глаза.

— А всё равно жалко, — тихо, как мышонок, пискнула Мыська и, не глядя на мальчишек, побежала, полусогнувшись, через дорогу.

Протиснуться между похожими на копья прутьями чугунной кованой решетки взрослому человеку вряд ли было возможно, но десяти-двенадцатилетние постолята после диеты длиной в жизнь проскользнули и не заметили преграды.

Нервно оглянувшись по сторонам, Кысь решительно ткнул пальцем в сторону курятника и первый помчался к корявой, обшитой досками стене.

Именно так начинался их тщательно проложенный вчера маршрут к светлому будущему всеобщего счастья и благоденствия.