Срочно в номер

– Переговорить-то можно, да зачем? – спросила я, и у обоих милиционеров удивленно дрогнули брови. – Буквально только что от нас ушел следователь, мы с ним обо всем переговорили. Он обещал позвонить, когда ему нужны будут подробности. Но, впрочем, если вы настаиваете…

– Хотелось бы, знаете ли, – настырно надавил мордатый, но его товарищ заинтересованно спросил:

– А кто, говорите, у вас был?

– Да, действительно? Это от кэпэясэшников, что ли? – спохватился мордатый. – Из какого отдела?

– Да нет же! – раздражаясь на человеческое недомыслие, проговорила я. – Сказала же вам, следователь приходил. Следователь по фамилии Петренко из Кировского РОВД. Мы с ним переговорили, и он ушел. Обещал и меня, и наших сотрудников вызвать на дачу показаний позже.

Оперативники переглянулись и синхронно пожали плечами.

– А какое отношение кировцы имеют к этому делу? – тихо спросил худощавый у мордатого.

– Рынок-то к Кировскому району относится, вот какое. Если там уже взяли дело в производство, то, получается, мы зря промотались, – ответил тот и пожевал сигарету. – Херня в общем, как обычно!

– Что-то вы, девушка, говорите вещи не совсем понятные, хотя и так бывает, к сожалению, – обратился ко мне худощавый. – Разрешите, я от вас позвоню?

– Конечно, звоните, – ответила я, чуть пододвигая к нему телефон, стоящий на Маринкином столе и досадуя на неповоротливость бюрократии МВД, можно сказать, убили человека в центре города, а они по одному и тому же делу посылают друг за другом целые табуны сотрудников.

Подумав так, я тут же со злорадством сообразила, что, когда выяснится принадлежность к убийству иностранца, все милицейские потуги станут тщетными: все равно дело передадут в ФСБ. Я тут же вспомнила, что, кроме меня и моих друзей и коллег, пока никто не знает о шпионе, а загнанный по жизни Петренко фактически и не поговорил со мной.

В это время отворилась входная дверь в редакцию и на пороге появился Фима. Он уже вошел, открыв рот для шуточного приветствия, но, увидев незнакомых людей, сразу нахмурился, изобразив занятость и суровость, отрывисто сказав:

– Здравствуйте, Ольга Юрьевна. Вы сейчас заняты?

– Это товарищи из милиции, – сухо сказала я.

– Значит, адвокат лишним не будет, – значительно произнес Фима и, кивнув обоим оперативникам, подошел ко мне.

– Уже наносят визиты? – тихо спросил он.

– Уже второй, – ответила я, – второй визит. Все из разных ведомств.

– Как это из разных? – Фима заинтересованно оглядел моих гостей.

Мордатый в это время что-то бубнил по телефону, прикрыв трубку рукой и отвернувшись к стене, худощавый, приветливо улыбаясь, хотя это выглядело несколько издевательски, смотрел прямо на Фиму.

– Я Резовский Ефим Григорьевич, адвокат госпожи Бойковой, – продекларировал Фима. – Нельзя ли посмотреть ваши документы, господа?

– Можно, если есть желание, – с ленцой ответил худощавый и вынул из кармана корочки. Он развернул их перед Фимой, и тот, потянув время, изучил документ.

– Спасибо, – поблагодарил Фима, – спасибо, не обижайтесь, пожалуйста, но, сами понимаете…

– Да ничего… – отмахнулся худощавый, – без проблем.

Мордатый оперативник закончил разговор и плавно положил трубку на рычаг.

– Разбираются. Тоже поругались немножко, – сказал он своему напарнику.

– О чем речь? – обратился ко мне Фима. – Или вас, Ольга Юрьевна, это не касается?

– Так себе, – ответила я. – Следователь приходил, но из другого отдела. Теперь вот ребята выясняют, кому заниматься этим делом.

– Сразу следователь пришел? – Фима на секунду задумался, и я заметила, как оба оперативника с беспокойством переглянулись.

– И чего хотел? – спросил у меня Фима.

– Спрашивал, – равнодушно ответила я и повернулась к оперативникам.

Те, словно ждали этого, сразу же изобразили на лицах радостное желание поскорее уйти, о чем и заявили практически одновременно.

Я с ними попрощалась, выслушала комплимент с надеждой на будущую встречу, и, когда дверь за ними закрылась, обратилась к Фиме:

– Что делать будем?

– В каком смысле? – Фима воровато осмотрелся и, подойдя ко мне, обнял за плечи.

– Переволновалась, Оля? – спросил он.

– Да причем тут переволновалась я или не переволновалась? Человека убили, у нас информация есть, а тут происходит какая-то ерунда…

– Ну-ка, ну-ка, – Фима опустил руку, и я пошла к кабинету. – Рассказывай!

Мы вошли с ним в кабинет, и я рассказала про свою встречу с Петренко.

Фима яростно чесал себе лоб, бросая на меня мрачные взгляды.

– Что-то я не понимаю, – пробормотал он, садясь на свободный стул около кофейного столика. – Что-то я ничего не понимаю! Причем не понимаю по-крупному. Давай-ка излагай по порядку.

– Вам кофе налить, Ефим Григорьевич? – спросила у Фимы Маринка, нарочито официально намекая, что он ее не заметил.

– Что? – Фима бросил на нее сосредоточенный взгляд. – Нет, не хочу. Оля, – он опять обратился ко мне, – ты у Петренко документы проверила?

– Нет, а зачем? – спросила я, чувствуя, что, похоже, я не права в этом вопросе, но именно сознание собственной неправоты заставляло меня упираться. Не признаваться же в собственном промахе, да еще при всех?!