Срок

Когда люди стали продвигаться в сторону круга, я почувствовала, что вокруг меня толпа поредела. Появилась возможность пробраться поближе. На парковке у заправочной станции стояла прочная деревянная скамейка. Я взобралась на нее и выпрямилась во весь рост, ощущая слабый ветерок. Потом я сделала несколько глотков воздуха, приподняв край респиратора. С моего места было хорошо видно Хетту и Асему. Они словно явились из давних времен, из тех дней, когда женщины народа оджибве устраивали священные пляски. Когда они подняли веера из орлиных перьев, их грация так захватила меня, что я преисполнилась надежды. Увы, вскоре мое зрение затуманилось от пота, стекающего с бровей. Я задавалась вопросом, чувствуют ли обычные матери, глядя издалека на своих дочерей, то же самое, находят ли опасной их красоту, влекущую и манящую как магнит, который не видит различия в тех винтах и гайках, которые притягивает. И действительно, когда девушки начали танцевать, а барабан принялся отбивать ритм третьего куплета берущей за душу песни, появился один из таких «винтов». Вот он где. Железные опилки в форме человека. Лоран.

Он стоял, прислонясь к фонарному столбу, горящие глаза прищурены, копна блестящих волос. В тот момент, когда я увидела его, у меня созрел план. Я соскочила со скамейки, бросилась к нему, а добравшись, остановилась на расстоянии вытянутой руки и похлопала его по плечу. Он опустил скрещенные руки и удивленно посмотрел на меня. Он не узнал меня, но последовал за мной, когда я жестом приказала идти в сторону от площади.

– Я Туки, из книжного магазина, – напомнила я. – Из того, где работает Асема. Не могли бы вы дать мне свой адрес? У меня есть кое-что для вас.

– О да, хотя я вас припоминаю. Извините, но у меня нет адреса.

– Могу ли я отправить посылку на дом вашему другу? Родственнику? Может быть, вашим родителям?

Он дал мне адрес в Блумингтоне[142], назвав имена отца и матери. Я попросила дать мне их номера телефонов, но он сказал, что сначала должен спросить разрешения. Он начинал что-то подозревать.

– Все в порядке, – успокоила его я. – Мне понравилась ваша книга, та, которую вы мне подарили. Напомнила кое о чем. Я просто хотела отплатить вам тем же.

На самом деле, мое намерение состояло в том, чтобы нанять адвоката и вручить Лорану документы, уведомляющие о том, что даже «гамачник», сочинивший язык, начертанием схожий со следами морских птиц, должен платить алименты. Как происходит со многими авторами, упоминание о написанной книге согрело его. Он скромно улыбнулся и махнул рукой, как будто привык к похвалам. Возможно, мое лицо изменилось. Мой голос дрогнул. Я не могла не вспомнить о Поллуксе, притворяющемся, будто читает пошаговые инструкции к… О, Поллукс. Мне хотелось рассмеяться, но было слишком жарко. Я вдруг обнаружила, что стою, прислонившись к забору.

– С вами все в порядке?

Лоран схватил меня за локоть и повел во двор, к растущему посреди него дереву. Он спросил группу людей у входа, сидевших в шезлонгах, не потеснятся ли они. Они были очень добры и освободили для нас место, даже принесли стул и стакан воды. Я отхлебнула. Позволила сумке с тяжелыми бутылками соскользнуть на землю с моих коленей.

– Спасибо, Лоран, – поблагодарила я холодно. – Вам следует вернуться на площадь. Посмотрите, как они танцуют. И пожалуйста, скажите им, где я.

Я все еще не пришла в себя. Возможно, это был тепловой удар. Асема и Хетта будут волноваться, когда не смогут меня найти, а я не хотела, чтобы они увидели меня в обществе Лорана. Он отодвинулся от меня, но в то же время протянул ко мне руки, как будто я могла упасть со стула. Его фальшивая забота вывела меня из себя.

– Убирайтесь отсюда. Я не собираюсь падать. Брысь.

– Я останусь на минутку, – любезно проговорил он. – Раз уж мы здесь, я хотел бы изложить свое дело.

– Ваше дело? Что за дело?

Правда, он только что помог мне. Но я не была ему должна. Я не была покорена им. Хетта ошибалась: моя добрая воля стоит недешево.

– Мой первый тираж распродан. Мне нужно найти настоящего издателя, и я подумал, что вы могли бы помочь, поскольку работаете в книжном магазине и все такое.

Я вгляделась в него внимательнее. Может быть, в конце концов, он был просто болваном.

– Вот что я вам скажу, – медленно произнесла я. – Я не просто продавщица из книжного магазина, я мама Хетты.

Он нахмурился и покачал головой:

– Она говорила, у нее нет мамы.

– Ну, теперь она у нее есть.

Он ответил застенчивым взглядом из-под ресниц. Я восприняла его как рассчитанный шарм.

– Это меняет дело, – сказал он. – Теперь я попрошу помочь мне в совершенно другом вопросе.

– В каком именно?

– Пожалуйста, скажите Хетте, чтобы она перестала прятаться от меня.

– Зачем?

– Ради малыша, конечно, ради Джарвиса. Ему нужен отец. Ну, может быть, не сейчас, но когда-нибудь отец ему очень понадобится.

Лоран продолжил говорить, теперь уже открыто, с несчастным видом, который, возможно, был неподдельным. Его искреннее уныние вызывало у меня чувство, похожее на удушье.