Срок давности любви (СИ)

Так, Ферида попала в услужение дочки богатого турецкого бея Умара-паши, по имени Айгуль. Девушки были очень похожи: обе происходили из знатных родов, обе были смелые и мечтательные, обеим запрещалось даже на шаг выходить из отчего дома. Так что Ферида очень хорошо понимала свою госпожу и стала ей верной соратницей во всем. Она помогла Айгуль по ночам выбираться из дома, и они вместе гуляли до рассвета по Смирне и ее окрестностям. Умар-паша даже не подозревал, что его дочь общается со всяким сбродом за пределами дома. А Айгуль не просто общалась, она влюбилась. Благородная дева отдала свое сердце не богатому бею, не знатному паше, не власть имущему вельможе, а простому парню, рыбаку Мустафе. Он был беден деньгами, но обладал самым дорогим сокровищем мира: он любил и был любим той самой единственной, предназначенной только для него, милой его сердцу Айгуль. Обычно все подобные истории оканчивались печально: разбивались сердца, ломались судьбы, горючие слезы оплакивали любовь. Сильные мира подыскивали своим детям выгодную партию и играли пышную свадьбу, а несчастные возлюбленные навсегда были разлучены друг с другом. Вот и Умар-паша уже выбрал судьбу Айгуль: он нашел ей завидного жениха - племянника турецкого султана. Рифат-паша был знаменит на всю Турцию, но не своим мужеством или мудростью, а своим уродством. Все от бедняка до приближенного к правителю державы придворного знали о том, что племянник султана на редкость безобразен. Даже при дворе его шепотом называли Рифат-урод.

Вот такого мужа выбрал Умар-паша для своей дочери и, зная ее характер, предвидел ее попытку сбежать из-под венца и нанял охрану. Он справедливо решил, что надо выкупить двух рабов из каменоломен: во-первых, там практически все рабочие были иностранцы и не знали турецкого языка; а во-вторых, эти рабы жили в поистине ужасных условиях и ни в коем случае не ослушались бы нового хозяина, боясь опять вернуться в шахты. По воле случая, Умару-паше приглянулись именно наши герои. Гордея он выбрал, потому что тот был ловок и силен, Порфирия - потому что старик явно имел большое влияние на своего молодого друга и смог бы его вразумить, если бы Айгуль попробовала подкупить парня или попросила Фериду соблазнить его.

Глава 3

Вот так и встретились Гордей и Ферида. Девушка узнала его с первого взгляда и поздоровалась на турецком, назвав его по имени. Молодой человек из всей ее короткой фразы понял только свое имя и с удивлением рассматривал знакомую с ним незнакомку. «Может, мы встречались когда-то? - думал озадаченный парень. - Жалко, что хиджаб закрывает все ее лицо. Только глаза видно... А какие глаза!» Пожалуй, самым красивым во внешности Фериды были ее огромные, в пол лица, глубокие, словно два омута, карие глаза. Только взглянув в них, парень понял, что никогда их не забудет.

По службе он встречались очень часто, иногда даже оставались наедине.

- Сними хиджаб, - говорил в такие минуты Гордей, но Ферида не понимала его (за восемь лет, проведенных в рабстве, она выучила турецкий; казак же говорил только на русском). Тогда Гордей протягивал руку и аккуратно тянул за платок, закрывающий ее лицо, но черкешенка отстранялась от него и отрицательно мотала головой. Честно говоря, Ферида отказывалась снять хиджаб не столько из-за того, что так было непринято в мусульманских странах, сколько из-за того, что она боялась, что Гордей, увидев ее некрасивое лицо, охладеет к ней.

Однажды казак услышал, как пела Ферида. Гордей не понимал слов, но был полностью уверен, что песня черкесская. Не зря же он, в самом деле, обошел всю Кубань с обеих сторон. Так молодой человек догадался, что Ферида - черкешенка. А еще он понял, что влюбился. Он чувствовал, что не может с ней расстаться, что готов провести рядом с ней всю жизнь, даже если ради этого ему придется отказаться от всего: от родной земли, от свободы, от всего того, что было ему дорого. Об Акулине он даже не вспомнил. Не вспомнил ни разу с того дня, как увидел Фериду. Раньше казачка грезилась ему в сладких снах, а мысли о ней согревали его даже в темных и сырых каменоломных. Но со временем ее портрет постепенно стерся из его памяти, а на горизонте забрезжил рассвет новой любви.