Сроку давности не подлежит

Скептик скажет, что, отступая, Советская Армия тоже уничтожала все, способное стать добычей врага. Да, наша партия уже в первые дни войны призвала народ ничего не оставлять захватчикам. Но разрушения, осуществлявшиеся советскими людьми, носили избирательный характер. Это было то, что враг мог использовать в военных целях. Помню города и села, оставляемые нами в начальный период войны. Никому бы и в голову не пришло взорвать школу, детский сад, больницу, библиотеку, сжечь жилые дома, вырубить парки, сады, уничтожить канализацию, водопровод, колодцы. И совсем по-другому выглядели те же города и села после освобождения их от оккупантов. Сплошные развалины, кладбища, небольшие группы чудом уцелевших изможденных, одетых в лохмотья людей, не скрывающих слез радости при встрече со своими избавителями от фашистского рабства.

Невиданные в истории масштабы разрушений, их бессмысленно-мстительный, всеохватывающий характер свидетельствовали о продуманности и целенаправленности действий захватчиков, уничтожавших не просто достояние врага, а чуждую им культуру, новую цивилизацию, материальные основы жизни народа, подвергаемого колонизации и геноциду. Даже уже понимая, что война проиграна, фашисты старались причинить как можно больший урон стране победившего социализма.

Никакими военными целями не объяснялось, например, то, что всего лишь за несколько месяцев учинили оккупанты на захваченной ими территории Сталинградской области. Когда первый секретарь обкома ВКП(б) А. С. Чуянов спросил плененного Паулюса: «Зачем так ожесточенно, прямо-таки зверски разрушали Сталинград?» — тот ответил: «Война есть война, и я выполнял приказ, данный мне высшим командованием» (Чуянов А. На стремнине века. М., 1976, с. 260, 168). Но в чем существо этого приказа, Паулюс тогда не рассказал. В заявлении Советскому правительству, оглашенном на Нюрнбергском процессе, он признал, что со дня 22 июня 1941 года германская армия осуществляла курс на уничтожение и опустошение Советской страны; что в соответствии с этим курсом «Сталинград превратился в зону истребления для находящегося там русского гражданского населения», что сам он нес тяжелую ответственность за вполне добросовестное выполнение приказов военных руководителей, «действовавших сознательно преступно».

То, что Паулюсу стало ясно к концу войны, для нас, советских людей, было очевидно с первого же дня нападения фашистской Германии на СССР. Классовая ненависть к социализму, ко всему, что дало трудящемуся человеку государство рабочих и крестьян, лежала в основе звериного остервенения, с которым фашисты жгли, грабили, убивали на временно оккупированных советских территориях.

Мне довелось в качестве представителя Чрезвычайной государственной комиссии расследовать злодеяния фашистов в Сталинградской области. Для проведения этого дела в Сталинград прибыл член комиссии академик И. П. Трайнин. Энергично работала также областная комиссия содействия под председательством А. С. Чуянова.

Нам удалось обнаружить свежие следы чудовищных преступлений фашистов. В наспех закопанных ямах находились сотни трупов зверски замученных советских граждан. На них виднелись следы пыток и истязаний. Многие жертвы фашистских расправ были брошены в ямы со связанными и выкрученными руками, выколотыми глазами, отрезанными ушами.

В обвинительном заключении Международного военного трибунала в Нюрнберге записано: «После того, как немцы были изгнаны из Сталинграда, были найдены больше тысячи изувеченных трупов местных жителей, на которых были следы пыток. У 139 женщин руки были мучительно скручены назад и связаны проволокой. У некоторых из них были отрезаны груди, уши, пальцы рук и ног. На их телах были следы ожогов. На трупах мужчин была выжжена железом или вырезана ножом пятиконечная звезда. У некоторых из них были распороты животы» (Нюрнбергский процесс. В 7-ми т., т. 1, с. 123–124.).

Фашисты сеяли смерть повсюду. Мирное население находилось под постоянной угрозой уничтожения. На углу улиц Невской и Медведицкой висело объявление: «Проход русским запрещен, за нарушение расстрел», на Аральской улице — «Кто здесь пройдет, тому смерть». Такие угрозы, обнаруженные и в других местах, предназначались для того, чтобы иметь повод для произвольных и безнаказанных расстрелов мирных граждан.

Как показало расследование, кровавые расправы гитлеровцев сопровождались грабежом. Генерал-майор Лёнинг, комендант Сталинграда, через подчиненных ему офицеров и сам лично занимался ограблением мирного населения. Так, например, по приказу Лёнинга лейтенант граф Люкнер 2 октября 1942 года явился в подвал, в котором укрывалось около 300 семей жителей города, и, угрожая оружием, потребовал выдачи ему всех ценных вещей.