Под альбомом я нашел открытку, на которой была изображена похожая на кита индейка. Я вспомнил, что открытка пропала со стены нашей кухни. Перевернув ее, я прочитал:
Там была пара носок, которые мама для него заштопала. Я нашел бритву, которую подарил ему отец. Я наткнулся на блокнот. Никаких записей в нем не было, но между страниц лежали пряди волос. Одна была темно-русой и мягкой, как шелк. Другая – цвета спелой кукурузы.
Наверное, когда он только прибыл, его ограбили. Уверен, его не послали бы в прошлое без специально напечатанных денег. Оставшись без гроша, он был вынужден «ехать по железке». А потом ему надо было переждать, пока не уляжется завихрение, которое он вызвал в потоке времени, переждать, пока в будущем не пройдет ровно столько времени, сколько прошло в прошлом.
Возможно, если бы мы не взяли его к себе, он умер бы от голода.
Вероятно, они ему приказали не брать с собой ничего в будущее. И, наверное, в прошлое его отправили по какой-то причине. Или, может, просто, чтобы узнать, как жилось в тридцатые годы. Скажем, как Армстронга, Олдрина и Коллинза послали на Луну посмотреть, каково там.
Я смотрел на альбом и открытку на День благодарения. На бритву и заштопанные носки. На блокнот, который все еще держал в руках.
В какое унылое место ты возвращался, Роун, что память о нас стала тебе так дорога?
Уложив содержимое ящика в точности в том порядке, в каком я его нашел, я закрыл крышку. По рельсам Северо-Восточного загрохотал длинный товарняк.
– У вас в грузовике есть сварочный аппарат? – спросил я у Симмса.
– Хотите приварить крышку назад?
Я кивнул. Он не спросил почему.
– Аппарата нет, есть небольшая газовая горелка. – Он повернулся к механикам, возившимся с экскаватором. – Сходи за горелкой и газовым баллоном, Дик. Они не тяжелые.
Когда Дик вернулся с горелкой, за дело взялся Чак Блейн. Всего пара минут ушла у него на то, чтобы снова запечатать ящик. Симмс окликнул другого механика:
– Ларри. Снеси ящик к машине мистера Бентли.
– Нет, – остановил его я.
Я опустил ящик в яму, из которой его извлекли. «Надеюсь, никто больше его не потревожит, Роун». Выпрямившись, я указал на бульдозер.
– Скажите, пусть заровняет, – попросил я.