Срывая цепи

Среди ночи мне приснился дурной сон, и я резко вскочила от собственного вскрика. В комнате сильно пахло гарью, и я тут же выбежала в коридор. Верхний этаж заволокло дымом, дышать было нечем. Задыхаясь и безудержно кашляя, стала звать маму и папу, но никто не ответил. Я толкнула дверь в спальню братьев, но она была почему-то заперта. Впрочем, мальчишки любили запереться, чтобы смотреть картинки с полуодетыми девушками в журналах для взрослых, которые я однажды обнаружила под матрасом у Тимея. Сколько бы ни кричала и не билась в дверь, никто не открыл. Паника завладела мной, когда на лестнице взметнулось пламя. Я поняла, что в ловушке. Комната родителей располагалась на первом этаже, как и гостевая. Страх за себя и за родных липким коконом сковывал разум. Огонь уже перебрался на второй этаж. Пришлось броситься обратно в спальню и прикрыть дверь. Распахнула окно и поняла, что не прыгну — слишком высоко. Тогда стала громко кричать и звать на помощь, надеясь, что родители услышат и спасут. Когда загорелась дверь в комнату, пришлось вылезти в окно и встать ногами на узкий подоконник. Вдалеке послышались сирены, и появилась слабая надежда на то, что все еще можно исправить. Из открытого окна валил густой черный дым. Помню как стояла, привалившись к стене в странном оцепенении, и искала глазами хоть кого-то из домочадцев, но внизу никого не было. Казалось, в этом кошмаре осталась только я одна. Обреченность, страх и гулкий стук собственного сердца — вот что хорошо запомнилось с той ночи. А еще отчаянное желание жить. «Эва!» — вдруг услышала я знакомый голос и посмотрела по сторонам. Дядя бежал ко мне со стороны гаража, размахивая руками. Я так была рада, что непроизвольно подалась вперед и тут же сорвалась вниз. Последнее, что услышала перед ударом о каменную дорожку — это крик Ионтера. Очнулась уже в больнице — повсюду пищали странные приборы, торчали трубки и провода, тянувшиеся к рукам. Стала звать маму, но пришла незнакомая женщина в замусоленном медицинском халате и вколола успокоительное. Несколько дней так и прошли на грани сна и спонтанных пробуждений. Когда же мне перестали давать снотворное, и я окончательно пришла в себя, то мир рухнул, точнее, сгорел дотла вместе с моим домом и родными. Обо всем мне рассказал лечащий врач — пожилой доктор Статсен. Я помню его грустную улыбку и густые брови. А еще он говорил страшные вещи: что мои братья и родители погибли в том пожаре, задохнувшись во сне. И что я должна быть сильной не смотря ни на что ради себя и дяди. Он много чего говорил, но я почти не слушала. Я медленно умирала от горя. Причиной пожара стала неисправная проводка. В ту ночь выжила я, хоть и получила тяжелейшее сотрясение и несколько переломов от падения, и собственно, Ионтер. Он отделался несколькими ожогами. Из огня также смог выбраться наш управляющий Шенн, но он скончался в ту же ночь от сердечного приступа по дороге в больницу. Дядя единственный кто смог рассказать о том, что произошло. Тем вечером он остался у нас ночевать, потому что было слишком поздно ехать домой. Он часто так делал, и в этом не было ничего удивительного. У него в нашем доме был даже свой отдельный шкаф с запасными вещами. Ионтер рассказывал следователям, что после того как мальчишки ушли к себе и закрылись в комнате, они с моим отцом и матерью еще какое-то время посидели за бутылочкой вина и разошлись спать. Ночью дядя проснулся от того что стал задыхаться. Он сразу сообразил, что происходит и выбежал в коридор, где все полыхало. Холл и лестница на второй этаж были заблокированы огнем. Позвонив в пожарную службу, вылез через окно в своей спальне. Когда он подобрался к окну комнаты брата и его супруги, то с ужасом понял, что там все горит, и ничего не видно из-за дыма. Он все равно разбил камнем окно и забрался внутрь. К сожалению, родителям было уже не помочь. Надо было спасать нас с братьями. Вспомнил, что сбоку пристроен гараж, и если забраться на его крышу, то можно залезть наверх. В тот момент, когда он поднимался по стене гаража, он услышал мой крик, и, бросив все, побежал на голос. Когда я упала у него на глазах, он чуть не сошел с ума. Подъехала бригада скорой помощи и пожарные машины. Меня и Шенна, которого без сознания нашли рядом с домом, сразу увезли в реанимацию, а дядю позже в ожоговое отделение. В ту ночь пожар унес жизни самых дорогих мне людей. Дом выгорел изнутри полностью, несмотря на все усилия пожарных. Так мы и остались совершенно одни. Пока мы лежали в больнице, началось расследование, которое подтвердило очевидное — несчастный случай. Вот и вся история.

Я потрогала лицо и с удивлением поняла что плачу, а мне казалось слез давно не осталось. Белла и Лина тоже тихо плакали, утирая глаза, кто платком, а кто кухонным полотенцем. Но главное, что никто не бросался меня обнимать или как-либо еще проявлять сочувствие. Вот этого я бы точно не выдержала.

— А когда случился первый приступ? — немного успокоившись, спросила подруга.

Я мысленно отгородилась от грустных воспоминаний и ровно ответила: