СС. Орден «Мертвая голова»

В 16.30 Гиммлер прилетел в Берлин. Инквизитор Гитлера был достаточно расчетлив, чтобы дать время заговорщикам как следует увязнуть, но как только Кейтель по телефону отменил их приказы, Гиммлер начал террор против путчистов. Он выдвинул остававшиеся в Берлине роты «Лейбштандарте» на оцепление правительственных зданий, организовал Комиссию по делу 20 июля и задействовал для борьбы с мятежниками силы резервной армии, которой теперь командовал. Ищейки гестапо прочесывали весь город. Малейшее подозрение – и любой немец оказывался в камере допросов. Страдали и семьи. Вечером 20 июля фон Штауфенберга и его группу застрелили прямо в Генштабе верные фюреру офицеры; почти все остальные участники сопротивления прошли дорогой мученичества: тюрьма гестапо, концлагерь, лжесуд и виселица.

В мясорубку РСХА угодили и те руководители и функционеры СС, которые были связаны с группой Бека – Герделера. 24 июля шеф Крипо Артур Небе, ошибочно решив, что гестапо раскрыло его тайну, бежал из столицы. Несколько месяцев за ним охотилась его же криминальная полиция. Выдала его ревнивая подружка, и в ноябре он был арестован. Полковники Хансен и Фрейтаг-Лоренговен из отдела военной разведки Шелленберга также стали жертвами террора. Командир кавалерии СС фон Сальвиати попался на своем дневнике. К Сальвиати Гиммлер отнесся с особой ненавистью, заявив: «Если бы его не приговорил Народный суд, я бы расстрелял его – за измену СС».

Среди эсэсовцев, которые контактировали с заговорщиками, но избежали казни, был бригадефюрер Канштейн (напомним: путчисты обещали сделать его шефом полиции безопасности). Несколько часов Канштейна допрашивали в РСХА, но потом освободили по приказу секретаря министерства внутренних дел обергруппенфюрера Штукарта. Кальтенбруннер был в ярости, он не простил Штукарту, что влез не в свое дело.

Головорезы Гиммлера разгулялись вовсю, а сам он делался все более замкнутым. Новообретенной веры в фюрера хватило ненадолго, и появилась шальная мысль: а нельзя ли даже сейчас попробовать заключить мир с помощью осужденной на смерть группы Бека – Герделера, вернее, их международных связей? Гиммлер все откладывал казнь, затеяв странные переговоры с жертвами. Герделеру, Попицу и графу фон Шуленбургу было разрешено написать доклады с изложением причин их борьбы против Гитлера.

Получилось, что их жизнь продлевалась, пока эсэсовцы прикидывали на себя мантию оппозиции. В октябре 1944 года Гиммлер позволил Вальтеру Шелленбергу связаться со шведским банкиром Якобом Валленбергом. Да, теперь рейхсфюрер ради того, чтобы выйти на союзников, уже был готов даже воспользоваться контактом Герделера – что до этого каралось смертью. Шелленберг не смог произвести на шведа должного впечатления. Но Гиммлер не отступался. Он вызвал Герделера и потребовал от него оказать последнюю услугу родной стране.

Охранник Герделера Вильгельм Бранденбург рассказал такую историю: «Однажды Герделер получил предложение от высшей инстанции (то есть от Гиммлера). Можно даже назвать это миссией. Его попросили использовать близкие политические и личные отношения со шведским финансистом Валленбергом и сионистским лидером Вайцманом, чтобы через них связаться с королем Швеции. Иначе говоря, он должен был сделать именно то, что они все и хотели сделать, если бы переворот удался, – расчистить путь для контактов с Черчиллем и поскорее окончить войну на приемлемых условиях». Герделер был готов, если Гиммлер выпустит его в Швецию. На такой риск Гиммлер не пошел. Они встретились еще раз, но без толку. 2 февраля 1945 года мученик германского сопротивления был казнен.

Теперь Гиммлеру было некуда деваться от режима, который он хотел и защитить, и свергнуть. Вместе с орденом СС он остался в заложниках у своих неосуществленных желаний и своего фанатизма до самого конца.

Глава 17 КОНЕЦ

Осенью 1944 года гражданский служащий Гебхард Гиммлер встретился со своим братом Генрихом. Тот был очень простужен и, тем не менее, собирался на конференцию нацистских партийных руководителей. «Ты бы лучше поберегся, – заметил Гебхард. – Разве нельзя отложить конференцию?» На это рейхсфюрер возразил почти с обидой: «Ты слышал когда-нибудь, чтобы Пасху отложили, потому что папа простудился?»