СС. Орден «Мертвая голова»

Обергруппенфюрер Гутенбергер из Западного округа: «Полковник Фейнд – халатное отношение к своим обязанностям, следует уволить. Подполковник Бюрман – боязнь ответственности и нежелание принимать решения. Увольнение необходимо. Полковник Келер – политически аморфен, неспособен принимать решения, подлежит увольнению».

Обергруппенфюрер Гофман из Юго-Западного округа: «Подполковник Граф политически ненадежен, необходимо уволить. Подполковник фон Горнштейн подлежит увольнению, говорят, что у него бабка – еврейка».

Всевидящее око РСХА проникало повсюду. Информаторы из сержантского состава и из общих СС строчили доносы, описывая «отсутствие планирования в высших воинских эшелонах… простаивание без дела самых ценных отрядов и резервов… катастрофическую безответственность в верхах армии». 14 ноября 1944 года начальник местного отделения СД Мангейм докладывал по инстанции в Страсбург: «Касательно положения в 205-м танковом батальоне – командир Хиршбергер, 29 лет, не соответствует занимаемой должности. Прилагаемая информация поступила от младших офицеров батальона». Информатор в этой части не упускал ничего. Относительно должности «партийного руководителя» он писал: «Даже сейчас у таких офицеров нет свободы действий. А у многих просто недостает твердости. Офицеры, сержанты, даже рядовые ломают голову над ситуацией. Многие думают, что нам следовало бы просто взять пример с большевистской армии». О командирах: «Проводят время в столовой в пустой болтовне. После пребывания во Франции они думают только о выпивке и женщинах. Многие не имеют никакого политического образования». Наконец, об отношении офицеров к нацистам: «У этой офицерской клики главным критерием для производства сержантов в офицеры остается социальное происхождение. По-прежнему принимаются меры, чтобы люди стойких нацистских убеждений не попадали в эту среду».

Информаторы докладывали и о том, соответствуют ли приговоры трибуналов в отношении тех, кто «саботировал военные усилия», жестким стандартам Гиммлера. Эти рапорты поступали в Третье управление РСХА. Но когда РСХА затребовало протоколы судебных заседаний, вызывавшие сомнение, представители армии заартачились. Поэтому 17 октября 1944 года Кальтенбруннер обратился к Гиммлеру с предложением ввести такой порядок, чтобы «отныне протоколы и приговоры всех военных судов направлялись по запросу в РСХА, а также чтобы на судебных заседаниях присутствовали сотрудники СД». Но такое вмешательство в прерогативы вермахта даже Гиммлеру показалось чрезмерным, тем более что против него выступал и Кейтель из ОКБ, обычно известный своей сговорчивостью. На полях докладной записки Кальтенбруннера Гиммлер черкнул: «Это неразумно».

Гиммлер считал, что время работает на него. Фюрер, словно утопающий за соломинку, цеплялся за надежду что драчливость СС спасет его от катастрофы, а Гиммлер один способен добиться того, чего не удалось всем генералам вермахта. Империя Гитлера угрожающе сокращалась в размерах: в летнем наступлении Красная армия дошла до Вислы и Восточной Пруссии, в сентябре войска Англии и Америки появились на западной границе Германии. Так что Гитлер теперь уповал на магию и на террор СС.

И поначалу Гиммлер добился того, чего ждал от него фюрер. В сентябре – октябре, с присущим его организаторским даром, он смог мобилизовать полмиллиона новобранцев и бросил их на фронт – зеленых, почти не обученных. Он также выделил шесть бригад из резервной армии, ранее предназначенных для внутренней безопасности. Он вынашивал невообразимые планы защиты каждого немецкого дома. Он даже выработал схему нацистской партизанской войны. 10 сентября Гиммлер велел расклеить по всей стране плакаты: «Каждый дезертир получит то, что заслужил. Кроме того, его подлость повлечет самые суровые последствия для его семьи». И тут же скоротечные суды принялись наполнять зловещее предсказание рейхсфюрера кровавым содержанием. Чем отчаяннее шли бои на Востоке и на Западе, тем яростнее крутилась мясорубка эсэсовских зондеркоманд и тем чаще можно было видеть повешенных на деревьях по приговору трибуналов с плакатами на груди: «Я – дезертир» или «Я повешен за то, что самовольно оставил свою часть».

Когда Гитлер усматривал новую катастрофическую дыру в линии фронта, рейхсфюрер СС бросал свои когорты в контратаку. Трижды диктатор призывал свою гвардию, и трижды она предотвращала опасность.

К 1 августа 1944 года Советская армия вышла к Висле широким фронтом, а передовые отряды были уже в пригороде Варшавы – Праге, на западном берегу. Это вдохновило Бур-Комаровского командира польских повстанцев, вывести 35 тысяч партизан на улицы Варшавы бороться с немцами. Восстание в Варшаве создавало серьезную угрозу коммуникациям 9-й армии, сражавшейся дальше к востоку. Варшава не входила официально в зону боевых действий вермахта, поэтому начальник штаба Гудериан обратился к Гитлеру с просьбой разрешить войскам войти в город и подавить восстание. Гитлер отказал ему; задача была возложена на Гиммлера, как главнокомандующего резервной армией.