СС. Орден «Мертвая голова»

Конец власти Гиммлера был уже близок, хотя этот план Гудериана и лопнул из-за того, что Венк попал в автомобильную аварию. Начальник Генштаба продолжал попытки отделаться от Гиммлера. Дважды он просил Гитлера сменить командующего группой «Висла» и дважды получал отказ. Отчаявшись, Гудериан решил сам обратиться к Гиммлеру с предложением оставить этот пост, но когда попал в Ставку рейхсфюрера, то узнал, что Гиммлер уже неделю лежит в клинике у своего друга Гебхардта, страдая от «жестокой инфлюэнцы». Бригадефюрер Ламмердинг спросил: «Не могли бы вы избавить нас от нашего командующего?»

Гудериан смог. 18 марта он явился к Гиммлеру в госпиталь. Узнав визитера, Гиммлер съежился под одеялом и закашлялся. Гудериан стал его утешать: конечно же вполне понятно, что рейхсфюрер при такой чудовищной занятости едва ли может уделять достаточное внимание еще и командованию группой армий, особенно теперь, когда здоровье пошатнулось. До Гиммлера дошло, и он тут же опять закашлялся. «А что скажет фюрер?» – пробормотал он. Гудериан выразил готовность помочь. Если рейхсфюрер не возражает, то он, Гудериан, сам отправится к фюреру и попросит освободить рейхсфюрера от должности командующего. Так и случилось.

20 марта 1945 года Гитлер почти без ворчания согласился заменить рейхсфюрера в группе «Висла» генералом Гейнрики, который командовал 1-й танковой армией. Гиммлер больше не претендовал на лавры полководца.

И никто не заметил, что день 20 марта стал поворотным для Гиммлера – днем отречения от идола, которому он поклонялся долгие годы и готов был приносить страшные кровавые жертвы, днем пробуждения от величайшего самообмана. Отныне Гиммлер преисполнился решимости спасти все то, что, как он думал, возможно еще спасти: собственную жизнь, свой орден СС и иллюзии своей мрачной карьеры. Гиммлер не был бы самим собой, если бы не впал в новую иллюзию – что именно он должен принести в Европу мир и руководить переходом послевоенной, освобожденной от Гитлера Германии в новую эру.

Первым, кто узнал об этой перемене, был генерал-полковник Гейнрики, прибывший 22 марта принимать командование. Гиммлер в некотором смущении стал объяснять ему, что оставляет после себя, но преемник попросил «обрисовать общую политическую линию». Гиммлер сразу оживился, и вся былая уверенность вернулась к нему. Глава СС взял гостя за руку, с заговорщическим видом отвел к дивану в углу и там только прошептал: «Настал момент для переговоров с нашими западными противниками. Я уже предпринял первые шаги. Мои представители налаживают контакт».

Впервые Гиммлер раскрыл постороннему секрет, до той поры так тщательно оберегаемый. Немцы знали только одно из двух лиц СС. Теперь, пусть поначалу для немногих, приоткрылось второе лицо СС, и зрелище это было трагичным и фарсовым одновременно. Эсэсовцы беспощадно подавляли всех, кто сомневался в окончательной победе. Своими пафосными призывами и самоубийственными операциями они побуждали немцев сопротивляться до конца. И вот оказывается, что те же самые СС пытаются спасти свою шкуру посредством тайной сделки с врагами, потому что сами больше не верят в победу. В этой перемене был и своеобразный черный юмор: желая поскорее капитулировать, руководители СС искали спасения у людей, которых сами же обрекли на полное уничтожение. Их еврейские заложники, по расчетам, могли стать посредниками и гарантами, рычагом для начала дискуссии с Западом.

То обстоятельство, что Гиммлер и многие другие вожаки СС предавались таким мечтаниям, во многом следует отнести на счет деятельного и немного хвастливого толстяка, бонвивана и филантропа Феликса Керстена, не упускавшего случая уговорить рейхсфюрера порвать с Гитлером.

Этот человек в течение нескольких лет оказывал на Гиммлера очень сильное влияние. Он родился в 1898 году и в юности изучал в Финляндии мануальную терапию, в основе которой лежит учение о том, что причиной многих болезней является нервное напряжение, а потому лечить их следует, снимая это напряжение. Получив там квалификацию массажиста, обладатель «чудодейственных рук» (по отзыву Йозефа Кесселя) перебрался в Берлин, где скоро вошел в моду. Доктор Ко, китайский авторитет в области массажа, однажды проверил на себе способности Керстена и воскликнул: «Мой юный друг, вы пока еще ничего в этом не смыслите, но такого человека, как вы, я ждал тридцать лет. У вас талант».

Руки Керстена творили чудеса, и его искусство приносило ему самые выгодные предложения, на которые только мог рассчитывать берлинский медик в 20-х годах. Он завоевал европейскую известность – искусные руки и адекватная плата за труды отлично сочетались с его светскими, аристократическими манерами. Керстену очень шла роль лейб-медика высоких особ – недаром одним из его патронов был Александр Вестберг, личный врач русского царя. В 1928 году Керстен стал придворным врачом голландской королевской семьи, а через одиннадцать лет он принял ответственность за здоровье одного из самых опасных пациентов в Третьем рейхе – рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера.