СССР-2061

Вряд ли моей жизни что-то угрожает в таких условиях. Скорее всего, меня просто сейчас попробуют завербовать. Видимо, Крамер все-таки принял мое постоянное брюзжание за недовольство жизнью. А недовольному жизнью человеку агент противника всегда найдет что предложить. Ну-ка, ну-ка, что ты мне предложишь, Бонд космического розлива? «Пойдем со мной в новый мир, где можно заниматься чистой наукой, не разгружая контейнеры, и где результаты экспериментов раз за разом воспроизводятся, как и должны?»

Не деньгами же меня соблазнять после речей о том, как благоухает яблоневый цвет на Марсе по весне!

– Здесь нас не смогут подслушать, – сообщил американец.

– Зато сам факт нашего разговора прекрасно фиксируется со спутника. Об этом вы подумали?

– Насчет этого не беспокойтесь. Мои коллеги на базе уверены, что у нас с вами роман и сейчас происходит объяснение в любви. Впрочем, есть подозрения, что и на вашей базе думают примерно так же.

– На нашей базе люди работают, а не болтают о чужой личной жизни! – возмутилась я. Несколько покривила душой, конечно: подобная болтовня неистребима. Трех десятилетий нового общества явно маловато, чтобы настолько переделать человеческую природу…

– Если так, у меня только что стало на одну причину больше сказать то, что я собираюсь… Марина, помогите мне перебраться в СССР.

«Хитрая у него схема вербовки, однако, – одобрительно подумала я. – Хочет использовать доказательство от противного, что ли?»

– Я не врал, что заплатил большие деньги, чтоб оказаться здесь. Наши спецслужбы ничего не заподозрили – в их глазах я был мальчишкой-энтузиастом. Инфантильным наследником богатых родителей: такой мог увлечься космосом, как очередной игрушкой. И это было убедительно, потому что было правдой. У меня ведь было все, о чем может мечтать ребенок, и тогда я начал мечтать о большем. О решении заведомо нерешаемых задач, понимаете, о чем я? А может, дело в том, что мой дед был русским. Айвен-Иван, меня ведь назвали в честь него. Все это томление духа, стремление ввысь из стихов русских поэтов… как знать, может, его частичка осела и в моих генах?

– Менталитет, записанный в генах, – полная чушь, поверьте мне как биологу. Насчет нерешаемых задач… Вы ведь и так на Марсе. Куда уж больше?

– Вы знаете, я всегда был уверен, что делаю правильные вещи. Правильным способом. Но даже если завтра мы найдем здесь нефть, что это изменит? «Арес» восстановит капитализацию? Под участок на Марсе станут давать больший кредит? Вам не кажется, что это мелко?

Мать его так, он ведь это, похоже, всерьез…

Из-за ближнего к нам края оврага показался робот-зонд. Оценив крутизну и сыпучесть склона, наш потрепанный «Семеныч» поджал гусеницы, выпустил длинные паучьи ноги-ходули и принялся спускаться.

Повернувшись в его сторону, я помахала рукой в камеру и показала пальцами V-образную «галочку» – универсальный знак, символизирующий, что все в порядке. Символизирующий победу, если уж на то пошло.

– Вы мне не доверяете. – с грустью сказал Крамер. – А мне показалось, именно с вами у меня есть шансы на доверительные отношения. Потому я к вам и обратился. Шутка про КГБ была шуткой только отчасти. Я еще на земле вычислял, к кому из вашей экспедиции могу обратиться. Вы сможете связать меня с нужными людьми?

– Я поговорю с теми, в чьей компетенции решать такие вопросы.

– Спасибо, – американец сверкнул улыбкой за стеклом шлема. – Пока что это все, о чем я прошу. Да, чуть не забыл: на остатки своего наследства я скупал акции «Ареса». Часть на себя, часть на подставные фирмы. Если сложить все вместе, наберется блокирующий пакет. Вы понимаете перспективы?

– Однако странный же способ вы выбрали для эмиграции! В Москву через Марс?

– К моим партнерам приходили люди из FTC. Похоже, моей маскировке конец. А жаль, она неплохо работала: несколько раз слетал на Луну, убедил их в серьезности своих намерений, от меня и отстали, записав в романтические дурачки… Так что дома меня уже будут ждать… заинтересованные лица. Боюсь, до Москвы я могу и не доехать.

– Бизнесом вам у нас заниматься не разрешат, имейте в виду, – строго сказала я. Крамер лишь отмахнулся.

– На это все я с детства насмотрелся, хватит. Мне другое нужно, понимаете?

– Что ж, если это и правда так… искренне желаю вам вернуться на Землю уже советским космонавтом. Ох, и шума же будет в международном сообществе!

– Непременно будет, – рассмеялся американец. – Пожалуй, нам стоит расходиться. Буду ждать от вас сигнала. Я пойду первым, чтоб вам не пришлось поворачиваться спиной к вероятному противнику.

– Я не настолько параноик, – сконфуженно пробормотала я.

– Нет-нет, вы совершенно правы. Я думал о ваших словах насчет психологического отбора космонавтов. Сюда рвутся романтики и мечтатели, но, может, стоит отбирать, напротив, людей ответственных? Дисциплинированных, склонных подозревать худшее и быть готовым ко всему?