СССР-2061: сборник ЭКСМО

Одним длинным прыжком поднявшись к нам, американец оскалил зубы в показной улыбке и постучал по шлему в районе уха, призывая нас включить внешний канал связи.

— Добрый вечер! — с легким акцентом произнес он по-русски. — Сейчас ведь вечер? Я еще не разобрался в местных временах суток.

— Что-то вроде, — пробурчал Никольский.

Американец задал ему несколько довольно профанских вопросов о работе разгрузчика, а потом вдруг повернулся ко мне.

— У вас такое серьезное лицо, — произнес он с улыбкой. — Девушкам нужно чаще улыбаться. Здесь, вдали от Земли, мы очень скучаем по вашим улыбкам.

Наверное, лицо у меня стало еще «серьезнее». Гость аж попятился немного.

— Не мешайте работать, — процедила я, демонстративно отворачиваясь к экранам.

Ну вот, теперь общее мнение, что характер у меня мерзкий, приобретет наконец международный статус.

— А ты бы с ним пообщалась, — скучным тоном обронил Никольский, когда американец нас наконец покинул. — Может, узнала бы, чего ему здесь надо…

— Хреновая из меня Мата Хари, Константин Евгеньевич. Не с моей, как говорится, харей. Да и чего с него взять, придурочного? Улыбок ему не хватает, видите ли… Производственные секреты у них выведывать? Так я не геолог, я даже не знаю, о чем его спрашивать!

Завхоз покачал головой, и по его лицу я поняла, что он еще вернется к этой теме. Но сказал он совсем иное:

— Четко сработала в этот раз. Как автомат.

— Спасибо. Стараюсь.

— А это не комплимент, — хмыкнул Никольский. — Это наблюдение. С психологами давно беседовала, если не секрет?

— По графику, — я развернулась к нему, упершись руками в бока. Скафандр, конечно, мешал изобразить классическую позу «разгневанная баба». Ну, хоть попыталась, и то хлеб. — Вы на что намекаете? Может, прямо скажете?

— Да просто насчет серьезного лица-то прав наш штатовский друг. Ты не злись только, послушай старого мудрого человека. Есть у меня такое впечатление, что ты очень многое нынче делаешь… механически, что ли. Без души.

— С душой я бы ваши контейнеры об стену разнесла! От всей души, простите за каламбур, — я перепрыгнула на соседнюю платформу, направляясь к выходу. — С психологом… ну, будет связь, поговорю, куда денусь. А пока у нас ресурсов нет, чтоб на каждого космонавта персонального психоаналитика за собой таскать — будем работать как есть, извините. Механически так механически…

Раздражение на них обоих — завхоза и американца — неуклонно копилось и в итоге разрядилось в виде грома и молний на голову попавшемуся мне уже во внутреннем коридоре станции аспиранта Никиты.

— Гуляем, да? А в лаборатории кто?

— Я Лене ключ оставил, она…

— Она стажер и по технике безопасности не должна быть одна! Хочешь, чтоб из-за твоей безответственности…

И ведь будут потом шептаться по углам, придумывать для меня нелестные эпитеты, рассуждать о «синдроме вахтера». Еще одно клише из старых фильмов, наряду с бородатым завхозом, — вредная тетка с репликой: «Без документов не пропущу». И прочие, подобные ей, что ходят по пятам и повторяют, повторяют, повторяют специально для революционно настроенной молодежи правила и инструкции, которые эту молодежь вполне закономерно возмущают. Потому как ограничивают ее, молодежи, вдохновенный полет мысли.

Право же, только став одной из них, понимаешь суть. Ответственность за других — вот что давит на плечи, заставляя отращивать горб бабы-яги.

Великие фантасты прошлого — мечтатели и оптимисты — были уверены, что к звездам полетят не бородатые завхозы и злые мелочные тетки. В их произведениях прекрасноликие и гармонично сложенные юноши и девушки в серебристых скафандрах покоряют Галактику, периодически отвлекаясь на чтение поэм о красоте увиденных туманностей.

Да, мои нынешние стажеры ни за что не поверят, что я тоже когда-то писала стихи. Не сказать чтоб хорошие… но вполне в духе времени. «Лучистые созвездия» соседствовали в них с такими тяжеловесными эпитетами, как «интергалактический» или даже, да простят меня великие фантасты, «гиперпространственный» и «квазитрехмерный».

Все наше поколение так или иначе болело космосом. Новый штамм социального вируса столетней давности, новый виток гордого шествия человечества по просторам Вселенной…

— Сейчас контейнер приедет, его Лена разгружать будет? Она половину реактивов еще в глаза не видела! А ты…

Наше поколение… Вот аспирант Никита — он наше поколение или уже следующее? Разница между нами меньше десяти лет, но мир вокруг меняется слишком стремительно. Его ровесники со школьных лет осаждают тренажерные залы, прося программу «как у космонавтов». Заканчивают экстерном все что могут, дипломы делают в основном с прицелом на космос. Взгляды устремлены вверх, походка пружинит, в голосах — непоколебимая уверенность в том, что завтрашний день будет лучше вчерашнего.

И сколько же шуму было в мировом сообществе, когда полетела первая партия таких вот «стажеров»! Бесчеловечный тоталитарный режим использует детей как пушечное мясо в опаснейшей миссии! Тоже мне, детей нашли…