СССР-2061: сборник ЭКСМО

Полгода спустя исчезла Хала. Батарейки ее имплантатов могли держать заряд всего пару-тройку дней, а потому Завалов не строил никаких предположений по поводу ее судьбы. В лэптопе от Халы остались лишь строчки загруженных данных, но Завалов перебирал их медленно, скорее, уже по привычке. Не бросать же анализ незавершенным. Ночами он спал крепко, без снов, чему способствовали сильнодействующие таблетки, выписанные врачами еще на базе. А днем какое-то навязчивое ощущение неправильности не давало ему спокойно жить.

В доме стало шумно и суетно. Тройняшки надолго завладели всеобщим вниманием. Алиса обижалась и считала, что на брата малыши не произвели ни малейшего впечатления. Тот все слонялся, как сомнамбула, или сидел, залипнув в планшетник, и что-то напряженно читал.

Однажды, приткнувшись на диване перед телевизором, Завалов понял, что окончательно запутался. На экране планшетника творилась ерунда. В длиннющих отчетных таблицах что-то не желало сходиться. Вот — график поступления пакетов информации, вот — отчет о получении входящих данных, вот временная характеристика эмоционального отклика. В тайминге двух лент просматривался серьезный рассинхрон. Середина тестового времени, плотность информации достигает пикового значения. В это же время Хала откровенно скучает, сводя на «нет» любые попытки достучаться до ее разума. Но вот конец сеанса, передача данных завершена, и в это время…

— Кто это у нас тут? А, это дядя Вадя!

Завалов чуть не уронил планшетник, когда на колени ему опустили весело курлыкающего младенца.

— Подержи, а? Сил больше нет! — сказала Алиса.

Завалов натянул на лицо улыбку:

— Здравствуй, Дашенька! — сказал он, подхватывая размахивающего ручками карапуза и чувствуя себя при этом полным дураком.

— Это Машенька, — с такой же натянутой улыбкой поправила Алиса.

Из тройняшек Завалов мог уверенно узнать только Пашеньку — у того на распашонках были нарисованы всякие роботы и машинки. Машинки. Всюду машинки. Человек окружил себя машинками, в надежде, что уж они-то сведут количество ошибок к минимуму. А техника все равно подводит. Что же не так с таймингом? Что там было, в конце сеанса? Только белое пространство. Никаких данных.

Сестра плюхнулась рядом, на диван. Вздохнула с облегчением, но тут же снова напряглась:

— Ну как ты держишь, Вадь! Ровнее, вот так… Не надо ее пытаться сажать. Рано еще.

— Как так — рано? — удивился Завалов, перекладывая планшетник на подлокотник дивана, подальше от цепких маленьких ручек. Не удержался, снова взглянул на тайминг. Что же там такого невероятно интересного для Халы произошло в конце сеанса?

— Ей же полгодика всего, — усмехнулась Алиса. — Ее сейчас на руках таскать нужно. Болтать побольше. Знаешь, как ей нравится, когда с ней разговаривают? Так серьезно слушает!

Завалов посмотрел на счастливо улыбающуюся Машеньку и, не выдержав, улыбнулся в ответ. Нравится ей, видите ли, когда разговаривают.

— А ты как хотел? Это же не программы твои дурацкие!.. Это ведь маленький человечек, и ей нужно человеческое внимание. А родной дядя все в экран пялится…

От неожиданно пришедшей в голову мысли Завалов едва не подпрыгнул. Что делала Хала, когда ей было интересно, когда восприимчивость к внешней информации была максимальной? Ведь она с ним просто трепалась! Что-то спрашивала, пыталась понять. Завалов еще раз посмотрел на данные. Подумал, что тогда, в брошенном магазинчике, в момент наивысшего отчаяния он потерял все, к чему стремился, но взамен получил отличную подсказку о верном направлении пути.

Пару следующих дней Завалов провел в дебрях электронных библиотек. Статьи об этапах развития ребенка сменились теориями воспитания. Завалов читал, делал заметки и все больше мрачнел. Что-то безнадежно устарело, что-то — просто не подходило по параметрам объектов-воспитуемых. Как много времени нужно, чтобы ребенок усвоил что-то серьезное! Про взрослых и подумать страшно. И система. Ни одна не ложится на задачу, что он безуспешно пытался решить. Завалов подумал, что это совсем не дело — его посрамили учебники столетней давности, о существовании которых он в жизни не слышал.

Нужно было разобраться с алгоритмом собственной программы. А для этого — поднять рабочие архивы. Он уже имел в распоряжении разработанную систему, и оставалось лишь дать ей проработанные данные.

А время? Когда с переработанным алгоритмом было покончено, Завалов чуть отвлекся и с изумлением обнаружил, что племянница Машенька уже вполне самостоятельно бегает по дому, крича что-то на своем птичьем языке. Дашенька и Пашенька ненамного отставали от сестры. Целый год прошел, а он и не заметил.

Савельев мрачнел день ото дня, Завалов ощущал приближение грозы. И она грянула как-то раз, вечером, когда в лаборатории уже не осталось студентов.

— Чем ты занят постоянно? Мы ведь закрыли этот проект. Я тебе три дня назад черновики высылал на проверку — ты их обработал?

— Обработал, Денис Анатольевич. Я хочу разобраться в причинах провала. Понять, что делать.