СССР-2061

   Но никого не было. Это и понятно - все или в лаборатории или на улице работают, по коридорам никто ходить не любит. Потому что коридоры скучные. Ни окон, ни интересных кнопочек, только несколько лампочек и все.

   Для того, чтобы выйти на улицу, нужно нажать три кнопочки и потянуть за рычаг. Папа смеется, что это специально для того, чтобы маленькие девочки одни не гуляли - но он-то не знает, что можно не тянуть, а просто вот так вот упереться и повиснуть. И тогда дверь откроется. Но, честно говоря, я сама об этом только что узнала.

   И знаете, что?

   Бабочка ждала меня у выхода на улицу!

   И это была именно так самая бабочка, которая сидела на окне! Что я, бабочек не могу различить, что ли?

   Она сидела на красном песке - это не настоящий песок, больше похоже на пыль, как из прадедушкиного старого ковра, но тут все называют это "песок" - и продолжала складывать и расправлять крылышки.

   А потом вдруг взяла и взлетела.

   Пролетела немного и снова села.

   Я сделала несколько шагов к ней.

   Она сделала вид, что меня не видит.

   Но как только мне оставалось до нее еще один шаг, она - оп! - и взлетела.

   Да, я поняла! Бабочка со мной играет! Она играет в догонялки! Ну что ж... во дворе я лучше всех играла в них. Никто от меня не уходил. А уж тем более - какая-то бабочка.

   Мы играли с бабочкой долго. И вы не подумайте, я смотрела, куда она летит. Если бы она улетела далеко от купола, я бы никуда не побежала за ней. Я же все-таки понимаю, когда совсем-совсем что-то не надо делать.

   А потом мы забежали за маленький холмик и вдруг...

   ... самое больное - когда ударяешься локтем, знаете, когда такие мурашки еще потом по нему бегают? - и еще когда подворачиваешь ногу.

   Честно-честно, я аккуратно бежала. Не смотрела, конечно, под ноги - как туда смотреть, когда перед тобой настоящая марсианская бабочка? - но ставила их очень аккуратно.

   И вдруг бах - и в ноге очень-очень больно, и я лежу на земле, то есть на марсе... лежу, в общем. Хорошо, что тут падать не так жестко, как дома - папа рассказывал, что это потому что тут что-то с силой и тяжестью другое. Но в ноге больно, как и везде. Очень-очень.

   А еще и встать нельзя никак. И из-за холма меня не видно, вот.

   И ползти не получается, потому что как только шевельнешь ногу - так сразу будто тебя кто-то кусает по ней - аж до спины. И в глазах сразу слезы появляются. Вот.

   А еще папа говорил мне, что в этих костюмах воздуха на совсем небольшое время. И когда его мало, то загорается красная лампочка. И это тоже вот.

   Знаете, когда лежишь на красном песке - не сразу видишь, что красная лампочка уже давным-давно горит.

   Бабочка сидела около меня и шевелила крылышками.

   Я протянула руку.

   Бабочка вздрогнула и не улетела.

   Я коснулась ее крылышек.

   Я никогда не трогала бабочек. Дома мама запрещала мне это делать, говорила, что я обобью пыльцу с них и бабочка никогда не сможет летать. Наверное, она права. Я видела, как девчонки пытались поймать бабочек. Крылышки потом становились помятыми, в каких-то серых пятнах - и бабочки не могли взлететь. А потом их ловили мальчишки и отрывали им крылья. Зачем? Почему мальчишки пытаются всегда все сломать? Я спрашивала у папы - и папа ответил, что это называется не сломать, а "посмотреть что внутри", "исследовать".. но ведь если что-то потом не работает, то это и называется "сломать".

   Я очень боялась, что могу сломать эту бабочку.

   Но знаете... Она была другая. Она была не такая, как на Земле. Теперь я поняла это совершенно точно.

   Крылышки.

   У нее были другие крылышки.

   Эти крылышки мама бы разрешила трогать. И эти крылышки очень-очень захотели бы оторвать мальчишки. Зато их точно бы не повредили девчонки.

   Они были...не могу объяснить... как листы в моем любимом альбоме для рисования. Они вроде и мягкие - и порвать очень сложно. Вот потрогаешь их вот так - жесткие как железо, а вот эдак - мягкие как ткань у маминого выходного платья.

   Я лежала и гладила крылья бабочки. А она не улетала.

   Умереть, оказывается, не страшно.

   Это просто очень-очень одиноко.

   А потом вдруг появилась большая черная тень и накрыла меня.

   И забрала меня в себя.

   Вот.

*** 

   Теперь я всегда буду чистить зубы, без напоминания. И маме даже не надо будет рассказывать мне сказку про кариозных монстров, которую ей когда-то рассказывал прадедушка - а ее дедушка - Виталий.

   Потому что, если не почистишь зубы, во рту будет очень-очень плохо пахнуть.

   Я предложила папе почистить динозавтру зубы, предложила, что я сама это сделаю. Папа задумчиво посмотрел на меня и махнул рукой. Я так и не поняла, что это значило - да или нет.

   Наверное, все-таки да.

   Ведь обычно "нет" папа говорит четко и даже объясняет, почему нет.

   А тут просто махнул.

   Наверное, это "да" - только он не знает, как это сделать.

   А я знаю. Надо попросить динозавтра лечь на живот и открыть рот. А потом зайти туда - и почистить тряпочкой или даже щеткой. И можно еще между зубами поковырять чем-то острым, вдруг там остатки пищи попали. Динозавтр же не может сам этого сделать, как они не понимают, у него же лапки совсем коротенькие.