СССР: Дневник пацана с окраины

Папа кивнул, выбросил окурок и вернулся в комнату.

– Он что, из деревни? – спросил я. – Почему он так говорит по-колхозному?

– Тише ты! – сказала мама. – Вдруг услышит…

Папа захлопнул дверь.

– Да, из деревни. Директор совхоза… В нашей области притом, в Могилевской… В Шкловском районе.

– Зато живет с женой в двухместной комнате… – сказала мама.

– Я сразу не понял, про что это он говорит, про какие шпроты, – сказал папа. – Мы ж в тот магазин три раза заходили, и нет там никаких шпротов. А потом понял, что у него любые консервы в масле – это шпроты.

Мы все трое засмеялись.

Я спросил:

– А ты, папа, мог бы быть директором совхоза?

– Что значит – мог бы? Зачем?

– Ну, вообще… Нам тогда бы дали двухместный номер, а мне – третью кровать…

– Дело не в этом. Я к совхозам отношения не имею. Я – инженер…

– Ну а директором завода?

– Теоретически мог бы…

– Неужели? – спросила мама. – И когда это может произойти? Сколько нам еще ждать?..

– Спроси что полегче.

* * *

Я и Руслан шли вдоль моря, мимо деревянных бараков – баз отдыха. Впереди был мост и стояли портовые краны.

Что-то засвистело, зашумело, над пляжем пронеслись три военных самолета.

– Здесь граница недалеко, – сказал Руслан. – Поэтому и летают.

– С кем граница?

– С Турцией. Ты что, географию в школе не учил?

– Учил.

– А знаешь, какая страна, с которой СССР граничит, – самая опасная?

– Не знаю. Китай?

– Почему – Китай?

– Ну, я помню, когда Китай напал на Вьетнам, Брежнев сказал, что мы их сотрем с лица земли, если они не уйдут…

– Нет, я про это не знаю. А самый опасный сосед – Норвегия. Потому что она входит в НАТО. Знаешь, что такое НАТО?

– Знаю. А кто тебе сказал, что они самые опасные?

– Географ в школе.

– Ты что, любишь географию?

– Так, более или менее…

– А у меня дядя – учитель географии… Ты хорошо учишься?

– Да, в основном – на «пятерки», только по русскому и белорусскому «четверки». А ты?

– У меня пополам примерно – половина «пятерок», половина «четверок».

– А в Минске ты был?

– Один раз. Папа ездил от завода на хоккей болеть за минское «Динамо» и брал меня с собой.

– Не, хоккеем я не увлекаюсь, и футболом тоже.

– И я не увлекаюсь. Мы и не пошли тогда на хоккей. Другие дядьки с завода пошли, а мы ходили в музей истории войны, а потом – по магазинам. Колбасу покупали, конфеты…

– У вас что, нет колбасы?

– Бывает, но редко.

– И конфет тоже нет?

– Нет, конфеты есть – карамель всякая, ирис, «Золотистые», «Дюшес», шоколадные тоже – «Осенние», «Лимонные», «Черемушки»… А в Минске мы покупали большие, «Столичные». Знаешь? И еще – «Трюфели». Таких у нас нет. А раньше, давно – я еще в сад ходил – папа привозил из Минска шоколадные бутылочки с ликером. Коробка такая, как обычные конфеты, а в ней – маленькие бутылочки в фольге… Ты ел такие когда-нибудь?

– Да.

– И сейчас они есть в магазинах?

– Бывают, но я давно не видел.

Базы отдыха кончились. Мы подошли к мосту через пролив между морем и лиманом. Перед мостом в будке стоял солдат с автоматом. Рядом был грузовой порт с тремя кранами «Ganz». Краны не работали.

– Через сколько поднимут мост? – спросил Руслан у солдата.

– Минут через пять. Сигареты есть?

Руслан покрутил головой.

– А у тебя? – Солдат посмотрел на меня.

– Нет.

По лиману плыл к мосту буксир. Он тянул за собой большущую баржу с песком.

– А пепси-кола у вас продается? – спросил Руслан.

– Не-а. Бывает, но редко. А где ты в Минске живешь, в каком районе?

– Ты что, знаешь в Минске районы?

– Нет, просто интересно.

– В Серебрянке.

– А я – на Рабочем поселке.

– Что, так и называется?

– Вообще, правильно – поселок Куйбышева, но все зовут «Рабочий поселок» или просто «Рабочий».

Средняя часть моста поехала вверх на сваях. Я ни разу не видел таких мостов. Видел в кино, как разводят мосты в Ленинграде, но там совсем по-другому: мост разламывался пополам, и половинки задирались вверх.

* * *

Папа и Шурик сидели на кровати, между ними стояла доска с маленькими магнитными шахматами. Я сидел на стуле и наблюдал за игрой. Папа выигрывал – у него оставался ферзь, а у Саши – только ладья.

Папа взял с тумбочки бутылку вина, налил по полстакана себе и Саше. Они чокнулись, выпили, поставили стаканы на тумбочку.

– Шах, – сказал папа.

Дверь отрылась, зашла мама.

– Ну, как Кишинев? – спросил папа.

– Галопом по Европам. Экскурсия по городу – два часа, потом два часа на магазины – и назад. А вы все пьянствуете?

– Не пьянствуем, а культурно развлекаемся. В шахматы играем…

– Можно подумать, я не вижу, как вы играете…

– Коньяк купила?

– Да.

Мама достала из сумки бутылку коньяка «Белый аист», показала и спрятала обратно.

– Сегодня вы его пить не будете, достаточно и вина. Тем более смешивать не надо, получится «ерш»…

– А что это ты решаешь за нас? Может, мы хотим попробовать молдавский коньяк? Что скажешь, Шурик?

Шурик поднял глаза от доски.

– Ну, вообще… В принципе, я не пью… Ну, пью мало, скажем так. Но если в хорошей компании, например… То, почему бы и нет… Или как? – Он улыбнулся.

– Коньяк с вином смешивать можно, – сказал папа. – Я в журнале одном читал. Это один тип спиртов – виноградные. Вот вино и водку смешивать нельзя…

– Ты сейчас что угодно придумаешь…