СССР: Дневник пацана с окраины

– То было зимой…

– Ну и что? Может, еще где-то будут. В крайнем случае папу попрошу, чтобы привез из командировки.

* * *

Я открыл калитку бабушкиного двора, вывел велосипед. Его купили мне три года назад – зеленый «взрослик» минского завода. Смотрелся он еще как новый. Вместо переднего катафота я поставил пластмассового солдата-снайпера. Кроме того, у меня было по четыре желтых катафота на спицах каждого колеса и еще один катафот – на заднем брызговике. Брызговик я вырезал сам из куска резины – нашел его у забора автобазы.

Сашка, внук бабушкиной соседки, мыл у колонки свою старую «раскладушку». Он посмотрел на мой велик.

– Ну, хули ты красуешься? – сказал он. – Все равно у тебя катафоты снимут.

Сашка был младше меня на год – перешел в пятый класс в двадцать восьмой школе. Классе в первом или во втором у меня был «Орленок», а у Сашки уже его «раскладушка», и мы соревновались, кто быстрее. Колеса у «Орленка» были больше, и я всегда обгонял его, но Сашка мухлевал: проедет на три метра дальше, чем договорились, и кричит, что победил. Один раз я за это его отлупил. Сашка заложил своей бабушке, она прибежала к моей и долго кричала. Бабушка меня отругала, а я перестал соревноваться с Сашкой и вообще с ним говорить. В начале этого лета к нему пришли друзья – пацаны из двадцать восьмой, из шестого или седьмого класса. Они стояли у колонки и смотрели, как я накачиваю колеса. Когда я ехал мимо, один швырнул мне палку в спицы. Не попал.

Улица кончилась. Дорога справа вела к ремзаводу и переезду. Я повернул налево, разогнался, въехал на насыпь. Рядом с путями шла тропинка. На другой стороне путей лежали на покрывалах две тетки. Вокруг них бегали дети.

Я съехал с насыпи, долго катился вперед, не крутя педали, повернул налево в березняк. Раньше, когда еще ходил в детский сад, мы с папой приезжали сюда на его старом велике, я сидел на багажнике или на раме. У домов за станцией Буйничи папа говорил мне покараулить велик, а сам куда-то уходил. Его не было минут сорок или час, потом он приходил, и мы ехали в деревню Голынец – попить воды из колодца. Вода была холодная и вкусная.

Я выехал на дорогу к нефтебазе. На поле шевелились от ветра желтые колосья. К переезду подъезжал товарный состав: много одинаковых коричневых вагонов и цистерны – желтые и черные.

* * *

Зазвенел дверной звонок.

– Откроешь, ладно? – спросила Наташа.

Она сидела у стола и листала учебники за десятый – сегодня сходила за ними в школу. Я встал с дивана, прошел через комнату. Звонок зазвенел еще раз. Я споткнулся о чьи-то туфли в прихожей, схватился за стену, подошел к глазку. На площадке стоял дядя Жора.

– Кто там? – спросил я на всякий случай.

– Свои.

Дядя Жора сел на диван, открыл дипломат, достал два шоколадных батончика «Спартак».

– Держите, молодежь, это вам. Шоколад способствует умственной работе. Доказанный наукой факт.

– Спасибо, – сказала Наташа.

– Спасибо. Как раз такой, как я люблю – с помадно-сливочной начинкой.

– А с шоколадной что, не любишь? – спросила Наташа. – В следующий раз, когда мама купит, я у тебя заберу.

– А я не отдам. С шоколадной я тоже люблю, только немного меньше.

Я сорвал с батончика бумажку, развернул фольгу и откусил. Дядя Жора подошел к столу, взял учебник географии с цифрами 10 на обложке.

– Через два дня я по такому вот точно учебнику стану учить таких же, как вы… бездельников.

– Мы не бездельники, – сказал я.

– Знаю. Что, шуток не понимаешь?

– Понимаю.

– Как магнитофон – пока еще работает? – спросил дядя Жора.

– Ну да, – ответил я. – А что, он должен сломаться?

– Не доверяю я отечественной технике. А тем более сделанной в нашем городе. Хорошие магнитофоны – только японские. Наши – одно название.

– Вы это маме с папой скажите, – Наташа улыбнулась. – Хорошо, что хоть такой купили.

– Мне им это говорить не надо, сами знают. Но исходят из реальных возможностей – что, в принципе, правильно. Но ты, Наталия, уже через два года сможешь при желании купить себе приличный аппарат. Поедешь в стройотряд после первого курса…

– Ой, дядя Жора, давайте не будем загадывать… Надо сначала поступить.

– Поступишь, не волнуйся. И что ты уже записала себе?

– Так, пока еще мало. Тото Кутуньо, Челентано, «Рикки э повери»…

– Сплошные итальянцы, что ли?

– Ну да, а что такого?

– Есть столько хорошей музыки… «Битлз», «Дип Перпл», «Лед Зеппелин», а она слушает итальянцев…

– Все их сейчас слушают…

– И ты слушаешь, потому что все? Или тебе нравится?

– Нравится, в общем.

Я подошел к окну, отодвинул тюль, посмотрел на улицу. Со стороны Зеленого Луга ехал трактор-бульдозер с ковшом, весь в катафотах.

– Во сколько мама придет? – спросил дядя Жора.

– Она сегодня в районо на конференции, – сказала Наташа. – Поэтому, может быть, поздно.

– Ладно, тогда я, наверно, пойду. Передавайте привет ей и папе. И с наступающим Днем знаний. Знаете же, что первое сентября – теперь праздник, День знаний?

– И что это значит? – спросила Наташа. – Что первого в школу не надо?

– Надо, Наталия, надо… С какой это стати правительство вдруг устроит нам всем выходной?

– А зачем тогда такой праздник?