СССР: Дневник пацана с окраины

– Долго рассказывать. – Светка сделала затяжку, бросила бычок в окно, слезла с подоконника. В разрезе платья мелькнула выемка между грудями.

Светка села на кровать, расправила платье на коленях. Ткань платья потерлась о колготки, зашелестела. Раньше я ненавидел этот звук – такой, как если потереть обложки для книг друг о друга. Сейчас мне даже понравилось.

Я выбросил сигарету, глянул в окно. По дорожке у дома шли два пацана. Я знал их наглядно. Один держал в руке хлопушку. Он прицелился – типа в меня и дернул за нитку. Хлопнуло. Конфетти посыпались на снег.

– С Новым годом, малый! – крикнул пацан.

Я отвернулся.

– Закрой окно, а то холодно, – сказала Светка.

Я встал, защелкнул шпингалет. Коля дернулся, открыл глаза – он уже успел отрубиться.

– Как ты думаешь, там шампанское еще осталось? – спросила Светка.

Коля помотал головой.

– Откуда ты знаешь?

– Видел. Когда мы уходили, во второй бутылке было на дне.

– Это плохо. Нечем заняться.

– Давайте анекдоты рассказывать, – предложил я.

– Нет, анекдоты – ну их на фиг. Анекдоты – последнее дело. Лучше расскажи что-нибудь интересное…

– Ну, я не знаю, что рассказать…

– А давайте в карты поиграем… – сказал Коля.

– На раздевание, – добавил я.

– Вы это серьезно? – Светка посмотрела на меня, на Колю.

– Ну да… – сказал я. – А ты что, стесняешься?

– Да нет, чего мне стесняться? Только нечестно получается: у вас у каждого и рубашка, и джинсы, и майка, и пуловер, и ремень вон у тебя… – Она кивнула на Колю. – А у меня только платье. Ну, еще колготки…

– Ну, наверное, что-то еще есть… – сказал я.

– Есть, конечно. Но разве мы и белье собирались снимать?

Я пожал плечами.

– В общем, следующий раз на раздевание, – сказала Светка. – А пока давайте просто в дурака.

* * *

В палисаднике у дома валялась облезлая елка с остатками «дождика». Кто-то, наверно, выкинул из окна. Нашу папа разобрал, сложил в коробку и засунул в кладовку. Мама хотела выкинуть, но он уперся, пообещал, что к следующему году отремонтирует.

Я снял рукавицу, потрогал снег. Он был липкий. Я слепил снежок, бросил в дверь четвертого подъезда. Он разбился. На двери остался белый отпечаток.

Я поднялся по лестнице, позвонил. Коля открыл сам.

– Ты один?

Он кивнул.

Я снял ботинки и куртку, прошел в его комнату. По столу были разбросаны радиодетали. Дымился паяльник.

– Тебе не скучно все время сидеть и паять? – спросил я. – Даже музыку никакую не включишь…

– Не-а, не скучно. А музыку я иногда включаю – проигрыватель в радиоле.

– Что, есть нормальные пластинки?

– Нет. Так, чтобы что-то играло… Челентано, например…

– Ты что, слушаешь Челентано? Этого придурка?

– Иногда.

– А Серый тебе маг не отдаст? Он же говорил, что хочет себе взять бобинник…

– Это только осенью, после «строяка». Я к тому времени уже сделаю свой. Надо только купить в «Сделай сам» лентопротяжный механизм… Пока у них нет.

– А не знаешь, Светка с кем-нибудь ходит сейчас?

– Ты что, хочешь к ней подколоться?

– Да нет, просто вообще…

– Ходила с одним пацаном из десятого, но он ее бросил. Или она его. Точно не знаю. Но у тебя шансов нет никаких. Она даже со своими ровесниками не ходит, а ты младше на два года – вообще для нее еще малый…

– Я тебе говорю – не собирался я к ней подкалываться, просто спросил… Пойдешь со мной погулять?

– Не-а. Неохота сегодня никуда идти. Лучше еще посижу попаяю.

– Ладно, а я пройдусь по Рабочему.

Под крышей остановки сидел Кузьменок. Он заметил меня, помахал рукой. Я подошел. Он снял рукавицу, сунул руку. Мы поздоровались.

– Бабки есть? – спросил Кузьменок.

– Нет.

– Это плохо. А то можно было бы пива…

– В пивбаре?

– Ты что, дурак? В магазине, а не в пивбаре. В пивбаре не продадут.

– А в магазине?

– В магазине можно сказать, что для батьки.

– И поверят?

– Много раз покупал так.

– Ладно, я пошел.

– Ну, давай.

У двери магазина стояли три пацана из восьмого, трясли копейки. Я прошел мимо почты и опорного пункта. Напротив дома сто семьдесят «а» улицу переходили Дорофеева и Батуро из «А» класса, обе накрашенные, как обезьяны.

* * *

На среднем ряду, рядом с Завьяловой, сидела новенькая – малого роста, с короткими темными волосами. Перед ней лежала тетрадь в красной обложке с нерусскими надписями и прозрачная шариковая ручка.

– Она из Германии, – шепнул мне Коля. – Будет с нами учиться два месяца. Пока ее папаша здесь в отпуске. Он военный, служит там…

– Откуда ты знаешь?

– Она рассказала сама – только зашла и сразу все рассказала. Зовут Света. Света Соловьева.

Я еще раз глянул на нее. Обыкновенное платье, как у всех наших, обыкновенный черный передник, даже не кружевной. Только тетрадка и ручка не наши.

Соловьева открыла тетрадь на последней странице. Там лежала цветная фотография из журнала. Я встал за партой, глянул. На фотографии были два пацана – темный и светлый. Оба – с длинными волосами, но у темного длиннее. Сверху было написано «Modern Talking». Кузьменок встал со своей парты, подошел.

– Это твой пацан, да? – спросил он и показал на темного.

– Нет, конечно. Это же Томас Андерс из группы «Модерн токинг». Это очень популярная сейчас группа. А у вас ее что, не слушают?