СССР и Гоминьдан. Военно-политическое сотрудничество. 1923—1942 гг.

Однако параллельно по линии ЦК и Политбюро, а с 19 марта 1925 г. – специальной Китайской комиссией Политбюро ЦК РКП(б)¹⁵² разрабатывалась и другая тактика. Она заключалась в опоре на милитаристов Центрального и Северного Китая, готовых сотрудничать с ГМД. Особо выделялась группировка маршала Фэн Юйсяна, включавшая три армии. Национальные армии (Гоминьцзюнь)¹⁵³ были достаточно боеспособными, чтобы действовать независимо от войск ГМД. Кремль рассматривал вариант их использования для нейтрализации прояпонски настроенной группировки Чжан Цзолиня. Его усиление было крайне невыгодно СССР, поскольку Сталин стремился избежать конфликта с Токио. В протоколе заседания Политбюро ЦК РКП(б) от 3 декабря 1925 г. указывалось: «Тов. Караханудать в печать информацию, что Чжан Цзолинь падет, между прочим, потому, что играл на обострение отношений между СССР и Японией, что в Маньчжурии может удержаться лишь такое командование, которое будет руководствоваться политикой сближения СССР и Японии»¹⁵⁴. Идя на контакт с Фэн Юйсяном, как компромиссной фигурой, Москва учитывала слабость позиций как ГМД, так и КПК на севере Китая.

В результате советская политика в отношении Гоминьдана отличалась двойственностью. РКП(б) формально поддерживала сотрудничество с ним по вопросам партийного строительства, организации идеологической работы и периодической печати. Однако в части ориентации на развитие массового движения пропаганда ИККИ противоречила политическим установкам ГМД. Попытки Кремля усилить в Гоминьдане блок коммунистов, выдвинуть членов КПК на руководящие посты в правительстве встречали противодействие со стороны части Национальной партии, считавшей советскую доктрину неприемлемой для Китая. Руководство ГМД формировало свою стратегию, исходя из военного сценария развития революции¹⁵⁵. Чан Кайши, стремившийся к централизации руководства в партии, рассматривал армию в качестве основного гаранта сохранения власти и инструмента объединения страны. Претендуя на роль национального лидера, он также не был заинтересован в укреплении позиций Фэн Юйсяна. В этих вопросах Москва практически не учитывала специфику программы Гоминьдана.

Игнорирование интересов китайской стороны и двойственность курса РКП(б) повлекли ослабление ее влияния на политические процессы в Южном Китае. Фракционная борьба в ГМД и его самостоятельность в принятии решений, напротив, усилились. Это еще более осложнило взаимодействие Москвы и Кантона. Для стабилизации ситуации советская сторона предприняла ряд мер:

1. Совмещение постов в Коминтерне с высшими партийными должностями ВКП(б) (в Президиум ИККИ от ВКП(б) входили: Д.З. Мануильский, Г.Е. Зиновьев, И.В. Сталин, Н.П. Бухарин, И.А. Пятницкий).

2. Обсуждение основных принципов политики Коминтерна в Китае, развития взаимодействия КПК и ГМД в ходе VI расширенного пленума ИККИ (17 февраля – 15 марта 1926 г.).

3. Направление в Китай комиссии Политбюро ЦК ВКП(б) в составе А.С. Бубнова, Н.А. Кубяка, И.И. Лепсе, Л.М. Карахана для изучения ситуации, оценки на месте деятельности советских советников.

Совмещение постов было ориентировано на концентрацию всего спектра решений по вопросам внешней политики в рамках единого аппарата. Это позволяло максимально усилить контроль над действиями Коминтерна, избежать принятия решений, не соответствовавших генеральной линии ЦК ВКП(б). Два последующих шага преследовали двоякие цели. С одной стороны, они внешне должны были продемонстрировать лояльность советской политики, готовность искать компромиссы, притупить бдительность ГМД. Важно было снять напряжение, вызванное усилением пропаганды членов КПК и советских специалистов внутри Гоминьдана, а также стремлением военных советников взять под свой контроль командование НРА. С другой – подготовить базу для решающего разворота в характере китайского революционного движения.

В этом контексте внимания заслуживают решения VI расширенного пленума ИККИ. В них отчетливо прозвучали основные принципы восточной политики Коминтерна. В первую очередь «Тезисы по китайскому вопросу» от 2 марта 1926 г. и «Резолюция по китайскому вопросу» от 13 марта 1926 г., принятые VI пленумом ИККИ, подтвердили курс на поддержку Гоминьдана и его сотрудничества с КПК на основе совместной борьбы «против иностранных империалистов и всего военнофеодального уклада жизни»¹⁵⁶. В обозначенной резолюции Исполком Коминтерна признавал, что, являясь «авангардом в борьбе китайского народа за независимость, кантонское правительство служит образцом будущего революционно-демократического строительства в стране»¹⁵⁷.