СССР и Второй фронт

30 сентября 1938 г. в Лондоне и Праге собрались толпы людей. Одни приветствовали прибытие премьер-министра Британии Ниала Чемберлена на взлетном поле, а другие, те, кто в Праге, протестовали против того, что за несколько часов до этого сделал Н. Чемберлен. Вопреки мнению правительства и чешского населения Чехословакии, Судетская область, населенная в то время примерно 3 млн немцев, была передана Германии.

Н. Чемберлен с трапа самолета произнес знаменитые слова, переведенные в СССР как «я привез мир для нашего поколения». Перевод, мягко говоря, не совсем удачный. Сказать такое Н. Чемберлен не мог, поскольку поколений, как известно, в любой стране несколько, и фраза «для нашего поколения» могла означать, что мир продлится, пока живы те, кто еще родился в викторианской Англии, – именно к ним по возрасту и относился Чемберлен.

На самом деле Н. Чемберлен сказал: «Я принес мир для нашего времени». Эти слова можно истолковать и как мир для нашей эпохи, и как мир для тех, кто сейчас в зрелом возрасте, то есть является носителем эпохи.

Поколение Ниала Чемберлена прекрасно помнило Первую мировую войну и то, что за ней последовало, – отделение Ирландии и Египта от империи; Индию не потеряли только благодаря тому, что там не было единого центра борьбы за независимость. Английское общество понесло большие потери, домой с фронта вернулись люди, которых стали потом называть «потерянным поколением».

Фраза Н. Чемберлена «для нашего времени» означала, что в вечный мир с Германией британский премьер-министр не верил. Английские военные были против войны, ссылаясь на то, что Британия не готова. Опыт Первой мировой войны им подсказывал, что без сильного союзника на Востоке в лице России либо на Западе в лице США победить Германию будет практически невозможно. Но на фоне таких настроений британских генералов совершенно непонятно выглядит решение Н. Чемберлена 31 марта 1939 г. дать гарантии Польше. До сих пор историки не пришли к общему мнению по поводу причин такого поворота в политике «великого миротворца».

Поскольку в историографии по британской дипломатии межвоенного периода мы не можем найти по поводу гарантий Польше ничего, кроме гипотез, то обратимся к фактам экономического содержания. Британия не могла обеспечить себя самостоятельно продовольствием и сырьем. В 1938 г. в метрополию было ввезено аграрной продукции на сумму 455 млн ф. ст. (60 % от всего потребления). Но продовольствие англичане импортировали в основном не из далекой Австралии, а из стран поближе – Польши и Дании. Из Балтийского региона Британия получала до осени 1939 г. 60 % всего потребляемого в метрополии бекона, 34 % масла и 45 % яиц. Древесина для Британии шла также в основном по волнам Балтики, в том числе из СССР, который в 1938 г. стал главным торговым партнером Англии. Британская метрополия импортировала 90–95 % всей потребляемой древесины, причина высокого спроса на это сырье – крепления для шахт, ежегодно для этого требовалось 3–3,5 млн деревянных конструкций. Таким образом, Британия в 1930-х гг. не могла уже придерживаться своей старой, викторианской стратегии невмешательства в европейские дела, к которой империю пытался вернуть лорд Галифакс.

Однако у британских военных были иные взгляды на политику, нежели у лорда Галифакса в 1935 г. в разряд потенциальных противников Британской империи была включена фашистская Италия, что смещало центр тяжести борьбы в будущей войне на море с Атлантики на Средиземное море. Британская военная политика была дезориентирована Женевскими переговорами (конференцией) о разоружении, которая закончилась тем, что Гитлер приказал немецким дипломатам покинуть данное мероприятие. Доминировавшие в политических кругах Англии лейбористы использовали конференцию и пацифистские настроения в обществе в целом в пользу «продавливания» социальных программ в ущерб перевооружению.

Британская военная политика была построена на основе десятилетнего плана развития вооруженных сил, который каждый год должен был корректироваться, этот план был принят в 1919 г., но продлен в июле 1928 г. кабинетом Балдуина, правда, под нажимом лейбористов правительство было вынуждено начать сокращения военного бюджета с 1927 г. Практически до 1933 г. англичане не опасались за свою безопасность, кроме Дальнего Востока, где они долгое время возлагали надежды на Вашингтонский договор (1922), гарантировавший установившийся в 1918 г. статус-кво в регионе.