СССР и Второй фронт

Сама дата нападения на Польшу была продиктована во многом, как указывал Гитлер в письмах к Муссолини, желанием разбить польскую армию до завершения ею перевооружения, которое, как считал Гитлер, должно было окончиться примерно через год, то есть приблизительно осенью 1940 г., хотя абвер обладал сведениями о гораздо худшем состоянии вооруженных сил Польши в аспектах процессов перевооружения и довооружения. Опасениями насчет возможностей у Польши перевооружиться объясняется отказ Гитлера пойти на мирные переговоры 3 сентября 1939 г., когда Британия и Франция еще колебались и были готовы пойти на новую мирную конференцию, которую Италия предлагала провести на своей территории. Гитлер не хотел идти на условие начала мирных переговоров – отвод войск, так как был уверен, что Польша и Франция, сохранив свои территорию и вооруженные силы через полгода – год пожелают пойти на вооруженный конфликт с Германией[197] (Германии в таком случае пришлось бы воевать на два фронта, так как при выводе вермахта из Польши рейх получал на Востоке потенциального противника).

Гитлер ставил осенью 1939 г. свои военные планы в зависимость от процессов перевооружения и довооружения потенциальных и реальных противников, во всяком случае, как такие процессы ему виделись. С другой стороны, ОКВ было уверено после поражения Польши в успехе германских сил на Западе, поэтому еще до получения ответа из Лондона и Парижа насчет мирных предложений германского правительства от 6 октября 1939 г. издало 9 октября 1939 г. директиву о наступлении против Франции ударом через Нижние страны.

Надо учесть еще один немаловажный фактор, подтолкнувший Гитлера форсированными темпами начинать подготовку наступления на Западном фронте уже в начале октября 1939 г.: это – позиция Италии, которая могла встать на сторону Германии только, как убеждал Гитлер свое окружение, в случае успешного наступления на Западе. К сентябрю 1939 г. между Германией и Италией возникло охлаждение отношений, в этой связи Гитлер вполне опасался повторения 1915 года, когда Италия встала на сторону Антанты, хотя имела союзнические отношения с державами Центра. Итальянский историк Л. Виллари доказывал, что Гитлер уже в начале сентября 1939 г. был уверен в подготовке Муссолини к разрыву с Германией и переходу в стан врага, на что указывали также усиленные работы по достройке укреплений в Тироле[198].

Насчет Италии у Гитлера были и другие соображения. В речи в Рейхстаге 6 сентября 1939 г. Гитлер заявил о намерении превратить европейскую войну в мировую, если западные союзники захотят спровоцировать в Германии повторение 11 ноября 1918 г.[199] В этой связи Италия нужна была вермахту в качестве трамплина для удара по средиземноморским и азиатским владениям Британии.

Вспоминая события конца 1918 г., Гитлер в своей речи от 6 октября 1939 г. указал, что западные державы не дождутся разобщения немецкого народа[200]. Таким образом, Гитлер оставался уверенным в непобедимости вермахта, который, как он считал, не был побежден и в 1918 г., но полагал, что западные союзники будут искать экономические пути давления на Германию, чтобы повторить сценарий конца Первой мировой войны, когда в обществе и среди правящей верхушки государства действительно возникли политические противоречия. Для недопущения подобного развития событий Гитлер и хотел превратить европейскую войну в мировую, для чего ему требовалось вовлечь в конфликт Италию и другие государства. Только в таком случае Германия имела возможности для получения внешних ресурсов из отдаленных регионов мира и разрушения Британской колониальной империи.

Вероятность вмешательства западных союзников в конфликт рассматривалась германским руководством как почти нулевая. Гитлер в своем духе уповал на некие внутренние неурядицы во Франции, при которых Британия не решится в одиночку вступить в войну. Правда, произойти это должно было в недалеком будущем, как был убежден Гитлер[201]. Сама операция против Польши задумывалась Гитлером как часть плана борьбы с западными державами, вмешательство СССР в конфликт с Польшей рассматривалось им как вполне возможное, с чисто технической точки зрения, но невозможное – с политической, поскольку руководящая верхушка Польши никогда не пошла бы на сделку с большевиками из-за угрозы поглощения Польши Советским Союзом[202].