СССР. Книга 2. Младший лейтенант милиции.

В общем, озвучивать собственные кровожадные мысли я, как вы понимаете, не стал. А, вместо этого, как и положено всякому брутальному самцу, равнодушно пожав плечами, выразил согласие и одновременно спросил разрешения у наставника.

- Можно?

- Да что, с вами, молодыми петушками сделаешь? - Усмехнулся Олег Авдеевич. И, понизив голос, тихонько попросил. - Только ты, пожалуйста, в полную силу не бей. - И, оправдывая Шоту, пояснил. - Он, в общем и целом, нормальный парень. Но, бывает, что заводится с пол оборота.

- Как скажете, тренер. - Моментально согласился я. - Обменяемся парой-тройкой ударов, да и бУдя.

- Вот и правильно. - Заулыбался Олег Авдеевич, одобрительно похлопав меня по плечу.

А я, во второй за сегодня раз, принялся бинтовать кисти рук и натягивать перчатки. Зашнуровать которые, снова помог Вася. При этом тоже не преминувший поделиться сакральной мудростью и успевший дать "особо ценный" совет.

- Щенка-то не калечь! - Шёпотом попросил он. - Просто, дай по сопатке. Пусти юшку и завязывай.

- Постараюсь. - Как можно покладистее проявил сговорчивость я.

А затем, попрыгав на месте, забрался на возвышающийся посреди зала ринг и подлез под канаты.

Мой противник уже стоял в центре, нетерпеливо пританцовывая и выдавая в пространство серии, как ему казалось, "пушечных", в кавычках, ударов.

"Чем бы дитя не тешилось". - Сдерживая зевок, устало подумал я.

И, испытывая иррациональную злость от того, что вместо того, чтобы наслаждаться заслуженным обедом, вынужден отдубасить этого волосатого орангутанга, встал в стойку.

- Бокс! - Скомандовал поднявшийся следом за мной Олег Авдеевич.

И Кохидзе, пытаясь задавить массой и взять нахрапом, сразу же кинулся в атаку.

Действуя скорее на инстинктах, чем действительно вспомнив что-то из канонов благородного искусства буксирования, я сделал шаг назад, уходя от атаки. Позволив, тем самым, сопернику провалиться, впустую молотя воздух своими огромными лапищами.

Да и кожаные перчатки, на мой взгляд, придавали некоторую гротескность его, и без того, вызывающего чувство какого-то внутреннего диссонанса, образу. Знаете, эдакая, начавшая порыкивать от ярости, волосатая обезьяна.

На бугрящееся гипертрофированными и, не если честно, не очень красиво очерченными мыщцами тушку которой, по прихоти неведомого режиссёра, напялили спортивную форму, состоящую из трусов и майки, обули в боксёрки а на верхние конечности надели, как мне кажется, только мешающее ей и вызывающие чувство подспудного раздражения, перчатки.

Впрочем, моя, по вполне понятным причинам, не высказанная вслух ирония, не помешала противнику мгновенно сориентироваться. И, снова поймав равновесие, сделать подшаг вперёд и опять нанести несколько быстрых и резких ударов.

"Бляха-муха". - Отстранённо подумал я. - "А ведь, попади такая плюха в мою, и так не слишком адекватную, после полученной травмы, голову и - пиздец котёнку"!

То есть, прошу прощения за мой французский, я, безо всякого сомнения, получу ощутимую и, наверное, даже довольно чувствительную травму. И, кто знает, вполне возможно, потеряю остатки, только-только начавшей налаживаться, связи с реальностью.

Все эти заполошные мысли промелькнули в моём, слегка растерянном мозгу с быстротой молнии, а тело, которое в данной конкретной ситуации оказалось гораздо умнее бестолковой головы, само отпрыгнуло в сторону. Пропуская бравого, и размахивающего грабками, словно ветряная мельница, Кохидзе мимо.

И, тут произошло странное. Сначала моя правая рука непроизвольно потянулась к поясу, а в сознании, помимо воли, промелькнула последовательность дальнейших действий... Вытащить из ножен остро отточенный, с так удобно ложащейся в ладонь пластиковой, обмотанной матерчатым скотчем, рукоятью.

А затем, схватив оказавшегося ко мне спиной неприятеля, за волосы и, запрокинув голову, быстро полоснуть по горлу. Чтобы чуть позже, когда на руку брызнет, а затем широким потоком польётся кровь, поставить агрессора на колени и, действуя кончиком клинка, вытащить через разрезанную гортань длинный язык.

Непременно, при этом, произнеся, сами-собой возникшие в голове слова. Сообщающие всем и каждому о том, что я - Свободный Разумный. И, действуя именно таким образом, полностью осознаю последствия и беру всю ответственность на себя.

Впрочем, меня тут же остановили. Или остановила. Та самая интуиция, которая помогала до сих пор и, очень на это надеюсь, не даст совершить непоправимую глупость сейчас.

Боль, пронзившая вашего покорного слугу была, если и не запредельной то, вполне ощутимой для того, чтобы я смог полностью прийти в себя. И, разумеется, выбросить из головы спонтанно и, не иначе, как под воздействием впрыснутого надпочечниками в кровь адреналина, эти бредовые и, по крайней мере, именно здесь и сейчас, не сулящие ничего хорошего, образы.

А затем, из середины груди, на долю секунды, словно выросли невидимые руки. Которыми, я тут же толкнул, всё ещё обращённого задом ко мне Шоту. Отчего он потерял равновесие и, если бы не ограничивающие периметр ринга, обязательно бы упал за его пределами.