СССР: логика истории.

Однако развитие общества в последнее столетие внесло серьезные коррективы в эту логику. В эпоху свободной конкуренции индивидуальные производители были бессильны перед действием слепых законов рынка. В современных условиях существование монополий накладывает ограничение на стихийный характер капиталистической рыночной экономики. Еще Энгельс отмечал, что внутри монополий бесплановое производство капиталистического общества капитулирует перед плановым производством грядущего социалистического общества[167]. Но элементы планировании распространяются и за пределы отдельной монополии, на межмонополистические отношения и экономику в целом. Прежде, чем приступить к выпуску продукции, корпорации изучают рынок, прогнозируют спрос, планируют поставки сырья и энергии, сообразуют свою деятельность с положением на рынке рабочей силы. Результаты экономической деятельности в определенной степени перестали быть непредсказуемыми. Активную роль в регулировании современной капиталистической экономики играет государство, начиная от прогнозирования развития, индикативного и директивного планирования и кончая национализацией предприятий и целых отраслей в случае необходимости.

Современному капитализму не удалось полностью ликвидировать кризисы и цикличность развития. Не изжитая окончательно анархия производства, порождаемая стихийным действием законов рынка, продолжает приводить к расточительству ресурсов. Например, кризис 1980–1982 гг. стоил США 600 млрд. долларов в форме недополученных товаров и доходов. Но рост монополизации производства и связанное с этим усиление планового начала, как и увеличение участия государства в процессе регулирования экономики, привели к тому, что кризисы перестали носить столь катастрофический, как во времена Маркса и даже в первой половине этого века, характер. В целом капитализму удалось, по крайней мере временно, ограничить как тенденцию к монополизации, так и анархию рыночного производства.

Оба эти явления находятся в диалектической взаимосвязи. С одной стороны, монополизация выступает в качестве приспособительного механизма, призванного ослабить анархию производства как плату за рыночную экономику и наличие конкуренции. С другой стороны, предельная монополизация ведет к чрезмерному ограничению конкуренции, что сужает сферу действия рыночных механизмов, делает актуальным огосударствление средств производства и в конечном итоге несет гибель капиталистическому способу хозяйствования. Таким образом, мы имеем классическую ситуацию взаимодействия двух противоположно направленных тенденций, борьба между которыми определяет один из главных векторов развития общественного производства. Успехи современного капитализма объясняются тем, что удалось найти меру диалектического единства обоих взаимоисключающих процессов — тенденции к монополизации и стремления рыночной экономики к неуправляемости и анархии. В итоге в настоящее время эти факторы не оказывают значительного тормозящего влияния на развитие производительных сил общества и не угрожают в этой связи существованию капиталистического способа производства.

Этот вывод не должен удивлять. Дело в том, что, строго говоря, анархия общественного производства и тенденция к его монополизации являются свойствами рыночной экономики и не зависят от формы собственности на средства производства — частной или общественной. Маркс и Энгельс полагали, что на смену капитализму придет социализм (как первая фаза коммунизма), для которого будут характерны нетоварное производство и нерыночная экономика (об этом подробнее говорилось в главах, посвященных эпохе военного коммунизма). Подобный взгляд на социализм позволил им фактически отождествить рыночную экономику (на высшей стадии ее развития) и капиталистический способ производства. Поэтому они рассматривали противоречия, свойственные рыночной экономике, как противоречия капитализма, хотя и конкуренция, и тенденция к монополизации, и анархия общественного производства не порождены непосредственно частной собственностью на средства производства и эксплуатацией наемной рабочей силы, а являются следствиями наличия независимых товаропроизводителей при капитализме. Этот факт становится совершенно очевидным, если допустить, что не только частная, но и общественная форма собственности на средства производства совместима с организацией экономики на законах рынка.

Таким образом, правильнее рассматривать анархию производства и тенденцию к его монополизации не в качестве форм проявления основного противоречия капитализма (между общественным характером производства и частным присвоением его результатов), а как свойства и проявления противоречий рыночной системы хозяйствования. При этом, безусловно, капитализм накладывает свою специфику на эти процессы, однако в целом они все-таки инвариантны к форме собственности на средства производства.