СССР: от разрухи к мировой державе. Советский прорыв

Производство зерна не превысило прежнего уровня, но зато непрерывно возрастала часть, изымавшаяся государством. В 20-е гг. правительство с трудом добивалось получения 10–11 млн. т хлеба. К концу первой пятилетки ему удавалось, правда ценой конфликта с самими колхозами, заготовлять вдвое больше. Во второй пятилетке, когда колхозы были уже под надежным контролем, среднегодовой объем заготовок повысился до 27,5 млн. т, затем в третьей пятилетке увеличился до 32 млн. т и наконец достиг высшего предела – 36,4 млн. т в 1940 г., в самый канун войны. Так же обстояло дело с заготовками других продуктов земледелия. Реальные же цены, по которым государство оплачивало эту продукцию, становились все более низкими; если исключить 10 % повышения в 1935 г., они оставались по-прежнему на уровне 1928 г., между тем как общий индекс цен в стране за это время повысился в 5,3 раза к концу 1937 г. и в 6,3 раза – к концу 1940 г.

Советские историки писали позже о «символических» ценах, далеко не возмещавших коллективным хозяйствам даже основных издержек производства. Например, цены на сахарную свеклу были чуть выше затрат на одну лишь транспортировку урожая с полей на заготовительные пункты; ничего удивительного поэтому не было в том, что сборы свеклы с одного гектара не росли даже при внесении удобрений. У колхозов не было никакой заинтересованности в увеличении производства продукции. Районные власти указывали им, сколько гектаров и какими культурами они должны засеять, и колхозы обязаны были исполнять это. Что же касается их денежных доходов, то они сразу начинали расти, как только хозяйствам удавалось завести какое-нибудь подсобное производство, не предусмотренное планами заготовок.

Размеры поставок по-прежнему устанавливались на базе так называемого биологического урожая, то есть по оценке урожая до начала жатвы. Таким образом, колхозы жили под бременем постоянного сильного нажима. Самым лучшим из них приходилось к тому же сдавать дополнительное количество продукции, компенсируя недовыполнение плана поставок более слабыми хозяйствами; делалось это по настоянию районных властей, озабоченных реализацией полученных сверху заданий. Для улучшения положения дел в хозяйствах требовалась совсем иная система. Это доказывает пример с хлопком. В 1935 г., когда решено было резко увеличить его производство, заготовительные цены на хлопок повысили почти в четыре раза: сборы в хлопководческих республиках сразу же подскочили вверх. С той поры колхозы в Средней Азии, например узбекские или таджикские, развивались гораздо успешнее, чем колхозы в русской или украинской деревне, в чем также находила отражение последовательность советской национальной политики, исключающей дискриминацию.

Низкие заготовительные цены были той данью, которую село платило индустриализации; цены служили инструментом «перераспределения национального дохода в пользу промышленности». Если в первую пятилетку сельское хозяйство представляло собой относительно скромный источник накопления, то начиная со второго пятилетия его вклад приобрел решающий характер. Налог с оборота был главной статьей доходов государства – той, которая питала большую часть капиталовложений. В значительной мере поступления от этого налога обеспечивались продуктами сельского хозяйства. Главным налогоплательщиком в стране стало Заготзерно: в 1935 г. оно одно внесло в казну свыше 20 млрд. руб. из общей массы налоговых поступлений в 52 млрд. Центнер пшеничной муки продавался населению по цене 216 руб., а колхозу оплачивался по цене 10 руб. 10 коп.: 195 руб. 50 коп. изымались в форме налога. Килограмм говядины, за который производителю выплачивалось от 21 до 55 коп., поступал в розничную продажу по цене 7 руб. 60 коп.; за литр молока соответственно 9–14 коп. и 1–1,5 руб. Подобные жертвы диктовались, по-видимому, потребностями индустрии. Расчет, однако, был иллюзорно выгодным, ибо низкие заготовительные цены тормозили сельскохозяйственное производство и тем самым препятствовали расширенному накоплению. Уже в 30-е гг. сталинская политика в этой области попала в порочный круг.