СССР при Брежневе. Правда великой эпохи

Пошел в гору еще один закавказский силовик – Гейдар Алиев. Свою карьеру этот будущий бакинский шейх начинал в бериевском НКВД в 1941 году. Столь же изворотливый и двуличный, как и его грузинский сосед, Алиев сделал даже более стремительную карьеру, в 1967 году сделавшись председателем азербайджанского КГБ. Своему назначению Алиев был всецело обязан Андропову. В одном из своих поздних интервью, которые он раздавал уже после разрушения СССР, Алиев немного приоткрыл завесу секретности и показал, какими средствами и какой ценой Андропов укреплял свои позиции. Алиев не постеснялся признаться, что был назначен Андроповым вопреки твердому правилу – иметь во главе республиканских КГБ русских. По мнению Алиева, этим самым Андропов «покончил с дискриминацией азербайджанцев». То, что нарушение проверенного временем неписаного правила наносило ущерб единству державы, ни его, ни Андропова, видно, нисколько не огорчало…

В 1969 году, когда советские спецслужбы начали свое новое восхождение, Андропов сумел протолкнуть Алиева на пост первого секретаря Азербайджана. Еще до Шеварднадзе Алиев апробировал методику борьбы за власть при помощи антикоррупционной нагайки. Будучи руководителем не самой захолустной республики СССР, Алиев не брезговал самолично являться в магазины и театрально «карать» мелких жуликов. Толку от этого не было никакого, зато восторг обывателей, а главное – благосклонность московского начальства были обеспечены. В 1976 году решительного бакинца делают кандидатом в члены Политбюро. Как только Андропов становится генсеком, Алиева срочно переводят в Москву на должность заместителя Председателя Совета Министров СССР, которым на тот момент являлся испытанный соратник Брежнева Н.А. Тихонов. Цель перемещения очевидна. Одновременно с этим повышением, в 1982 году, Алиева «избирают» членом Политбюро.

Андроповский поход чекистов во власть (так сказать, «кагэбэизация всей страны») не остался незамеченным. В те годы широко бытовал анекдот: дескать, теперь ЦК КПСС решено именовать ЧК КПСС, город Москву переименовать в ЧеКаго, а Кремль – в Андрополь.

Еще одним ударом по влиянию «днепропетровской группы», а заодно и по бывшему ленинградцу Г.В. Романову, который отвечал за деятельность оборонных отраслей, становится создание в ЦК КПСС экономического отдела. Компетенция нового отдела оказалась очень широкой. Под его контроль передавались многие структуры экономического и хозяйственного управления. Он должен был курировать работу всех промышленных отделов ЦК, Госплана, отраслевых министерств, а так же Государственного комитета по ценам. Экономический отдел изначально создавался под молодого технократа Н.И. Рыжкова. Сам Рыжков был грамотным специалистом в области крупной промышленности, но таких и даже в гораздо более грамотных экономистов-практиков в ту пору в нашей стране было множество. Почему же именно его? Сегодня гадать не приходится – Рыжков мог импонировать Андропову своим западничеством и неприятием русских национальных идей. Даже в наши дни, когда порочность «перестройки» стала очевидна всем, Рыжков продолжает оставаться ее адвокатом, все беды страны выводя из перегибов, а не сути проводившейся при нем политики демонтажа социализма.

Само по себе создание экономического отдела не имело никакой практической пользы и диктовалось исключительно политической целесообразностью. После его создания компетенция Романова резко сокращалась, а Тихонов так и вовсе терял фактический контроль за экономикой страны, если вспомнить, что помимо Алиева и Рыжкова сельскохозяйственные вопросы ему «помогал» «разруливать» другой андроповский протеже – М.С. Горбачев, но об этом «младенце в Политбюро» еще предстоит поговорить подробнее.

О своем стремительном возвышении Рыжков позже рассказывал очень трогательную историю. Он писал:

«Мне позвонили домой из приемной Черненко. Помощник просил срочно приехать. Я поинтересовался: “По какому делу? Может, надо с собой взять какие-то материалы?” Не понадобилось… Черненко мне даже сесть не предложил. Наоборот, сам встал и деловито сказал: “Пойдем к Юрию Владимировичу”. Сказать, что я не очень соображал, зачем меня привели к Андропову, – значит мало что сказать. Но разговор пошел на знакомую тему, об экономике. И когда Андропов предложил мне описать ситуацию, в которой находилось народное хозяйство, то я, забыв о печальной судьбе моего предшественника по Госплану, выложил Генеральному секретарю все, о чем думал… Андропов очень внимательно слушал и задавал только короткие и точные вопросы, заставляя меня, как боксера на ринге, раскрываться и говорить, говорить… Уже потом я ближе познакомился с этой его довольно хитрой манерой – молчать, побуждая собеседника к монологам, быстрыми вопросами вытягивать из него нужное. Познакомился, привык и даже взял на вооружение, хотя андроповского мастерства в “вытягивании” так и не достиг. Кстати, я ведь до этого с Андроповым не был знаком. Видел его лишь в президиумах съездов и собраний да портреты на демонстрациях.

Вытянул он из меня, что хотел, и заявил: