СССР: вернуться в детство?..

Ночевала снова в дубаке, явно толком не поела, притащилась с кулями, но на удачном автобусе — уже радуемся! А ещё её явно распирало от ощущения начала чего-то нового в своей жизни, и это чувство требовало бурной деятельности. А делать пока было особо нечего. Мама быстренько растасовала барахло по шкафам и вешалкам и остановилась посреди зала, уперев руки в бока:

— А пошли на лыжах?

— Пошли!

Термометр, приколоченный штапиковыми гвоздиками к раме балконной двери, показывал всего минус двенадцать. Пока соберёмся да дойдём, ещё потеплеет.

Мама загнала меня в комнату, открыла балкон и извлекла наши лыжи — простецкие деревянные, но просмолённые (это считалось довольно круто). Дальше из какого-то ящичка извлеклась мазь в виде невнятного куска, и мама натёрла ею обе пары (к этому моменту меня уже выпустили в зал). Насколько я понимала из своего последующего опыта, технологически всё это было довольно примитивно, но, наверное, всё же, лучше так, чем никак.

Мамины лыжи были с нормальными креплениями и страшными-страшными чёрными ботинками*, а мои — с кожаными колечками под носики валенок и приделанной к ним резинкой для пятки, чтоб с ног не слетали.

*Натуральная кожа, типа кирзы,

а в выступающем носке подошвы

дырки под штырьки креплений.

Холодные они были, просто атас.

Всегда брали на размер или два побольше,

чтоб толстый шерстяной носок влез.

К лыжам полагались палки — алюминиевые, с пластмассовыми кругляшами внизу. Мои палки по росту были нормальные — как раз мне под подбородок, а вот лыжи коротковаты, никак не на длину вытянутой вверх руки. Ну, ничего. Пойдёт пока.

Первая нестыковка случилась перед самым выходом.

— А я что одену*? — спросила я.

*Да, я знаю, что «надену».

Но как же меня это раздражает иногда…

Я стояла в коридорчике, уже в своих блатных штанах (болони поверх толстых) и в свитере, и непонимающе смотрела на почти пустую вешалку.

— Как что — шубу! — мама сняла мою тяжеленную цигейку с крючка.

Я отступила на шаг назад.

— Да ты что, я же в ней сварюсь! Двенадцать градусов всего. Да десять уже, наверное. Куртки-то нету, что ли?

— Ну ты чё, Оля! Какая куртка? Зима!

— А сама ты что в куртке?

— Я же взрослая! — выдвинула убийственный аргумент мама.

— Хм! А я что — иду кататься или как памятник стоять?

Мама сморщилась в сомнениях.

— Ну, давай ещё кофту оденем, — предложила я, — а сверху куртку.

Всё же легче будет. Как в цигейке на лыжах-то бежать?

Последний вариант с трудом, но был принят. Мне притащили из шкафа курточку, но с условием:

— Если только холодно станет — сразу говори!

— Ага, — просто согласилась я, чтоб лишнего не брякнуть. И мы пошли.

До леса нужно было пройти четыре дома, стоящих вдоль дороги, плюс один — торцом. Потом начинался небольшой кусок сосновых насаждений — прямоугольник уже практически взрослых деревьев, растущих стройными рядами, а потом уж обычный для Иркутска смешанный, в основном сосново-берёзовый лес. Впереди нас по тропинке в сторону леса шла парочка компаний. Оглянувшись, я заметила, что и позади тоже идут лыжники. Короткий зимний день входил в свой тёплый пик, и люди торопились покататься с удовольствием.

Перед сосновым квадратом земля поднималась вверх небольшим двухметровым уступом. Я сунулась было туда, но вблизи уже сообразила, что ямки в склоне (которые вместо ступенек) сделаны под взрослый шаг, и мне забраться именно здесь не светит. Пришлось пройти метров на пятнадцать в сторону, где подъём был совсем пологим. Я шла и думала: да, Оля. Пора осознать, что ты — очень маленькая собачка…

…Однажды (году, однако, в две тысячи двадцать первом) мы подобрали на улице щенка настолько мелкого, что собацкая докторица поначалу аж приняла его (её, вообще-то) за тойку. Собачка подросла, но не сильно. И хорошо работала звонком, но поначалу отчаянно боялась чужих. Когда муж однажды начал возмущаться: что, мол, это за собака такая трусливая, я сказала:

— Вова, просто она отлично осознаёт свои габариты.

Вот и мне, пожалуй, пора начать чётко осознавать свои габариты. Смерить себя надо, для начала. Интересно, метр роста хоть есть?

Народу в лесу было множество. Среди обычных отдыхающих выделялись высоченные прогонистые* мужики в форме, очень похожей на профессиональную спортивную. Помню свои ранние детские ощущения (я на лыжах лет с трёх), когда они проходили мимо: мне казалось, что головы этих дядек где-то на одном уровне с вершинами сосен…

*Не знаю, бытует ли

слово «прогонистый»

где-то, кроме Сибири,

но у нас оно применяется

для людей высоких,

с удлиннёнными руками-ногами,

не широких в кости,

зато очень выносливых.