Читаем СССР: вернуться в детство?.. полностью

СССР: вернуться в детство?..

Я добежала до младшего блока, а там как раз перемена. Шум, крик! Татьяны Геннадьевны нет, и класса нет — в столовую, наверное, пошли. А мне так даже и лучше. Я вытащила из портфеля свои журналы и помчалась обратно.

Алевтина Ивановна внимательно просмотрела все три шедевра. Больше всего её роман в «Костре» впечатлил.

— Да… В первом классе делать тебе нечего… Но и автоматически перевести тебя в другой класс или досрочно аттестовать без разрешения облоно я тоже не могу. А они не одобряют, — она пожевала губами. — Но есть вариант.

— Какой? — не веря своей удаче, вскинулась я.

— Школа имеет право перевести на домашнее обучение или на индивидуальный график обучения одарённого ребёнка. Обычно это связано со спортивными или музыкальными мероприятиями. Но твой случай, Оля, мы тоже можем оформить как подобный. Писательская деятельность наверняка требует работы с источниками, посещения библиотек…

— Интервью с очевидцами событий! — подхватила я. — Я сейчас о годах войны пишу, очень много подобной работы!

— Ну, вот видишь. Ещё и тема какая серьёзная. Так что мы пока переведём тебя на домашнее обучение. По правилам, учитель должен приходить к тебе трижды в неделю, но в твоём случае это будет чистая формальность. С Татьяной Геннадьевной договоритесь, в какие дни ей нужно будет прийти — или тебе подойти в школу, написать проверочные работы — и всё.

— Я могу идти домой? Прямо сейчас?

— Да, я тебе записку напишу, — она взялась за ручку. — Я журналы оставлю у себя на пару дней? Для оформления протокола комиссии.

— Только у меня других экземпляров нет.

— Не волнуйся, я обязательно тебе всё верну и никому их передавать не буду. Давай, если хочешь, подпишем все номера, чтобы они не потерялись?

Эта мысль показалась мне дельной, и я наставила автографов в каждом из номеров — на первой странице, и у заголовка своей публикации. Затем я направилась в класс, вручила Татьяне Геннадьевне записку и сообщила, что всё разрешилось просто великолепно, после чего забрала из классной раздевалки свои вещички (в младшем блоке в каждом классе свой гардеробчик), торжественно нарядилась и пошла домой.

ГЕНИАЛЬНОЕ ДИТЁ

Бабушка увидела меня — испугалась:

— Что случилось? Заболела?

— Почему сразу «заболела»? — сильно хотелось зашвырнуть портфель подальше, но я культурно повесила его на специально прикрученный для меня крючок. — Переведена на домашнее обучение как особо талантливый ребёнок.

— Ох ты ж!

— Не хухры́-мухры́, — согласилась я. — Буду по утрам дрыхнуть до девяти.

— Как ба́ре, — усмехнулась бабушка.

— Ага. А потом встану — и работать-работать-работать. Как папа Карло.

— Кушать-то будешь?

— Пока нет.

— Строчить пойдёшь?

— Ага.

Когда я печатала, бабушка всегда называла меня «пулемётчик». В ходу были фразочки «строчит пулемётчик за синий платочек»[55], «Анка-пулемётчица»[56] и «„так-так-так“, — говорит пулемёт»[57]

Вечером мама принесла с работы новость, что слухи о гениальной мне поползли по школе. Пока среди учителей. Некоторые приходили и просили показать журналы. Журналов у мамы не было (да их и у меня теперь не было, я ж их директрисе отдала), и она всех посылала в школьную библиотеку — и правильно, следуя логике, там и «Пионер», и «Костёр» должны были лежать.

Под конец дня Анна Дмитриевна (у которой, должно быть, случилась трещина в мироощущении) уже не убирала эти журналы и даже вклеила в них маленькие закладочки, опасаясь, что многократными перелистываниями номера́ растреплют до состояния мочалок.

На следующей неделе я была приглашена (ну, как «приглашена»… поставлена в известность о необходимости явиться) аж на четыре линейки (в младшем и в старшем блоке, по две смены), на которых мне пришлось постоять и посветить лицом, пока завучи рекламировали, собственно, меня и мои шедевры и призывали всех к творческим взлётам.

Чувствовала я себя несколько неловко, особенно в старшем блоке, но это была цена свободы.

И настали для меня счастливые дни и полнейшее блаженство. Натурально, я как отличник в том анекдоте, «а сам всё учусь и учусь!»

Я закончила «Председательницу» и оставила её отлежаться перед финальной вычиткой. Нарисовала ещё несколько картинок-заданий. Никуда их пока посылать не стала, сильно они разношёрстные по возрасту и специфике получились. Поразмыслила, и начала вторую книжку про поделки, где брат с сестрой Мастерилкины. Если в «Пионере» первая часть нормально зашла — глядишь, и продолжение легче проскочит.