СССР: вернуться в детство?.. (СИ)

А вот игрушки были совершенно шикарные. Через полсотни лет бы сказали: «винтаж». Исключительно стеклянные, некоторые чуть ли не пятидесятых годов. И множество игрушек было фигурных: зверюшки, птицы, сказочные персонажи – огромное разнообразие. Мама ёлочные игрушки любила не меньше обычных и при каждом удобном случае покупала что-нибудь новое и оригинальное.

Хранилось это богатство в большой картонной коробке на щепочных антресолях в комнате Наиля. Он нам эту коробку снял, потом принарядился, надел шёлковый галстук «вырви глаз» и положил на стол в зале перед бабушкой сложенную новогоднюю открытку:

– Поздравляю тебя, мама, с новым годом. Вот. Купи себе новое пальто.

Бабушка аж за сердце схватилась.

– А тебе, Ольга, что купить?

В прошлый раз я попросила у него набор посуды: тарелочка глубокая, мелкая и две кружечки, с картинками из сказок. В промтоварном продавался. Очень мне этот набор нравился. Но в этом варианте событий тарелки меня мало интересовали.

– Знаешь, на Ленина магазин есть в кривом доме? «Художник»?

– А ты откуда его знаешь? – подозрительно сощурился Наиль.

– Да неважно. Купи мне хорошую художественную акварель. «Нева» или типа того. Только чтоб для художников, ладно? И если совсем разгонишься – беличьи кисточки, однёрку, тройку и пятёрку. Тоже для художников, чтоб нестриженные.

Наиль озадачился и уехал, сказал, что к друзьям, вернуться обещал второго-третьего и краски мне привезти. Посмотрим...

Мы вдвоём с бабушкой заглянули в открытку. Там лежало двенадцать двадцати пяти рублёвых бумажек. Ого!

– Хватит на пальто? – спросила я.

– С меховым воротником! – бабушка спрятала деньги в шкаф и подсела ко мне на диван:

– А тебе зачем такие краски?

– Иллюстрации к книжке рисовать.

– М-м. Писатель будешь, а ещё и художник?

– Ага.

– Мх.

Бабушка задумалась, искоса поглядывая на печатную машинку. До сих пор я не особо к ней подходила.

– Ты не переживай, – сказала я, – настанет и её время. Вот с черновиками закончу – и начну.

– Конечно, начнёшь! – бабушка обняла меня и поцеловала в висок.

Не верит, конечно, ни фига. Но... Спасибо хоть за такую поддержку. Мне всё равно приятно.

ТИПА ЗАГОВОР

После обеда пришёл папа. Не так уж он часто ко мне приходил тогда. Не особо его мама с бабушкой привечали.

Я надеялась, что где-то перед новым годом он придёт, внутренне готовилась, и мне удалось не разреветься при виде него. Господи, сколько лет... Очень я соскучилась.

Принёс большой новогодний кулёк – ну, как обычно в те годы: конфеты (и чтоб обязательно побольше дефицитных, вафель в шоколаде, типа «Красной шапочки» и «Мишки на севере»), большая шоколадка, маленькая шоколадка, огромное и очень красивое «подарочное» яблоко и два мандарина. Это так меня растрогало, просто не высказать.

Бабушка прохаживалась мимо нас, важная, как линкор.

– Пойдём, погуляем? – предложила я.

Я собиралась страшно папу озадачить, и для этого мне не нужны были свидетели.

Мы вышли во двор, отошли в дальний край игровой площадки и присели на скамеечку. Я немного запуталась в датах и не могла вспомнить, Санька родился уже или где-то вскоре вот-вот, но отец точно должен уже второй раз быть женат. А это упрощало дело, потому как жена у него была наполовину бурятка.

– Пап, ты же на тренерскую ушёл уже? – уточнила я.

– Да, а ты откуда знаешь?

Предположила, хе. И ставку тебе, я так понимаю, положили минимальную. Судя по тому, что я помню про алименты. Двадцать пять рублей ровно мы получали – четверть зарплаты. А, может, уже и шестнадцать с копейками, если Санька родился.

– Про институт не думал?

Папа посмотрел на меня сбоку:

– Ты этим голову себе зачем забиваешь?

– За надом. Я слышала, что дядя Саша говорил.

– Это Галин брат-то?

– Да. Он же физрук. Уговаривал маму идти учиться. Ставка выше. Аттестация больше плюсов даёт, – я качала валенком. – Только в Иркутске нету. Надо в Улан-Удэ ехать.

– Ну вот! А ты знаешь, какой там конкурс? И в первую очередь своих берут, бурят.

– Да знаю я про бурят, – я нетерпеливо соскочила с лавочки и встала перед ним, – и про то, что по-родственному у них всё, я тоже слышала. Я вообще много чего слышу, – это заявление заставила отца посмотреть на меня более пристально. – Ты послушай меня! Всё равно ты к этому придёшь. А у тебя теперь есть бурятская родня, – я посмотрела на него многозначительно. – Не бывает так, чтоб буряты в Улан-Удэ жили, и у них нужных знакомств не было.

– Я не понял – тебя что, подучил кто-то?

– А то что я сама по себе умная, такой мысли ты не допускаешь?

Папа смотрел мне в глаза. Как говорится, «никогда ещё Штирлиц не был так близок к провалу».

– У дяди Саши день рожденья был десятого, – сказала я, – я сидела и слушала всё, что они там говорили. Нет другого способа повысить зарплату. Даже если у тебя чемпионы страны будут, а образования не будет, любой халявщик с дипломом института получать будет больше тебя. В Улан-Удэ сплошная круговая порука, родня, друзья... Просто так ехать – шансов нет. А у тебя будет. У тебя ещё и фамилия подходящая.

– Бурятская? – усмехнулся отец.