СССР: вернуться в детство?.. (СИ)

Мама приехала довольная страшно. Поступила! Каким-то чудом умудрилась не встретиться там с отцом (и это к лучшему, на самом деле). Думаю, к её поступлению он-таки был косвенно причастен – всё же, обещал. Так или иначе, в отпуск матушка отправилась уже студенткой.

Тут тоже казус вышел. Получила она зарплату за июнь да за два месяца отпускных – почти пятьсот рублей вышло! – и, конечно, в отдельных частях организма сразу загорелся огонь немедленно денежки потратить. Но мы с бабушкой были решительно против.

– Ты посчитай-ка, – рассудительно сказала бабушка, – следующие деньги когда будут? В конце сентября аванс, копейки. Три месяца жить как будем?

– Да, – поддержала я. – И ещё на зиму сапоги тебе надо или унты. Или ты такая красивая в валенках будешь ходить?

Мысль о сапогах оказалась внезапной для всех кроме меня. Купить приличные сапоги в Иркутске можно было только с огромной переплатой у фарцовщиков или искать блат в обувных. Блата у нас не было. И это, опять же, переплачивать неизвестно сколько. Бабушка ещё предложила вариант пошить в «Сапожке» (это такое полукустарное обувное предприятие у нас было, фактически – единственное на весть город), но отзывы об их работе сильно уж разные звучали. Загрузились, короче, мои дамы.

И тут меня посетила мысль, уж не знаю, насколько она гениальная...

– Деду Али надо написать.

– Зачем? – не поняла мама.

– Ну, вы даёте! Он же в закрытой военной части живёт, в Подмосковье.

– Да, он вопче-то писал, снабжение у них хорошее, – поймала мою мысль бабушка. – А чё, правда, напишу-ка. Спрошу сперва – что скажет? Эх, я на прошлой неделе только письмо отправила! Знала бы – сразу и подписала б. Вот, не догадалась!

Да мы тут все не догадались.

А дед Али (бабушкин брат) жил в весьма неплохо снабжающейся военной части (я там была в прошлом восемьдесят четвёртом, летом), имел звание генерала (не помню, если честно, служил ещё или уже на пенсию вышел, да это для нашего вопроса и неважно было) и вполне мог бы нашему горю помочь.

Много скобок получилось, но я не буду по этому поводу страдать.

Так вот, почему-то ни бабушка, ни тем более мама никогда к нему за помощью не обращались. А почему, собственно? Мы же заплатить хотим, а не выпросить.

– Скока сапоги-то стоят? Рублей сорок-пийсят? – прикинула бабушка.

– Ты чё, – ввернула я*, – это наши. А мы хотим финские.

Много «чё» получилось.

Сибирский говор,

прощенья просим...

– Чё, прям финские? – удивилась бабушка.

До нашей Сибири подобная обувь если и доезжала, то совсем уж в единичных экземплярах, оседая преимущественно в Московской и Ленинградской областях. Прочей «европейской части СССР» доставались остатки, что уж про нас говорить...

– Финская обувь – самая лучшая, – твёрдо сказала я, – самая тёплая и носится лет по пять.

Или даже по семь, правда! Учитывая, что доро́ги у нас солью вообще не посыпали, пять лет – это минимальная гарантия, против года-двух советских. Так что даже выгодное вложение получится.

– Сколько ж они стоят? – загрузилась мама. – Рублей сто?

– Бери сто тридцать, – посоветовала я. – Если дешевле выйдет, потом что-нибудь купим.

Мама отодвинула в сторонку пять бумажек по двадцать пять рублей и пять однорублёвых сверху.

– И на прожитие сто пятьдесят отложу.

Ещё несколько купюр прошуршало в другую сторону.

Оставшаяся кучка выглядела куда менее внушительно. Мама пересчитала.

– Двести тридцать пять.

– Ну чё, можно профуговать! – бодро подытожила бабушка.

Я решила выступить с предложением:

– Я бы ковёр в зал купила, на пол.

Мы дружно уставились на крашеные половицы.

– Большой надо, – задумчиво сказала мама.

– Я бы сказала, не столько большой, сколько длинный, – вслух подумала я. – Но не очень широкий, метра два.

Мама покачала головой.

– Нет, на такой точно не хватит.

– А что-нибудь купить ужас как хочется, да?

Она возмущённо на меня посмотрела.

– А ты знаешь, есть такая примета: надо, чтоб деньги в кошельке переночевали, и только потом тратить?

– Да?

– Ага. Говорят, что тогда денежки тебя больше будут любить.

Мама фыркнула, а бабушка неожиданно поддержала меня:

– Да, чё-то я такое слышала.

И ещё трусы красные надо на люстру повесить, мдэ. Об этом я, конечно, говорить не стала. Если с ночёвкой хоть какое-то обоснование есть, типа человек выходит из состояния мандража, планирует покупки уже спокойнее, то эти красные труселя...

– Давайте лучше деду Али письмо напишем, – предложила я.

Назавтра мы всё-таки поехали тратить наши капиталы. На что повезёт. Естественно, я увязалась с мамой и, выйдя на Рынке из автобуса, коварно предложила:

– В музыкальный зайдём? Пока руки не заняты.

Магазин «Мелодия» находился довольно далеко от удобных для нас остановок, и тащиться туда нужно было через половину центра. Но где ещё, спрашивается, покупать пластинки? А то проигрыватель есть, а слушать на нём нечего.

Мы пошли.