СССР. Зловещие тайны великой эпохи

-Самая экстраординарная судьба постигла зэков, ушедших в побег и за которыми снарядили погоню, - волнуясь, говорит Алексей Фомич. - Я указывал, что произошедшее с беглецами является не очень умелым вымыслом охры, которые, выполняя приказ, данный начальником лагеря, не пожалели патронов на беглецов. Вероятно, это одна из версий гибели заключенных, потому что произошедшее в тайге по сей день не поддается никакому логически целесообразному объяснению. Единственное, на что можно опираться в сколько-нибудь нормальном объяснении прецедента, - эпос народов Севера, чрезмерно населенный и безголовыми великанами-каннибалами с чудовищными пастями на брюхе, и холмами в тундре с глазами и ртами, походящими на исполинские пещеры, и звероподобными людьми, похищающими жен и детей из стойбищ северных аборигенов, и плотоядными монстрами, населяющими реки и озера Севера, и даже волосатыми слонами, якобы живущими под землей!

Однако рассказ охотника-эвенка, из уст которого я услышал необыкновенную историю, изложенную ниже, его поведение и состояние заставляют думать совершенно по-другому...

Птица, поющая ночью о смерти

-Весенняя тайга самая непроходимая, - вспоминает Алексей Фомич. - Огромные деревья, и будто Бог набросал громадные камни, в беспорядке торчащие из земли, - пробираться, минуя естественные препятствия, достаточно сложно, тем более преследовать беглецов: под ногами мешают либо сучья, или впопыхах спотыкаешься о камни. Однако, следуя приказанию и помня о том, что зэки вооружены, преследователи хотя и торопились, но продвигались достаточно осторожно, способствовал быстрому продвижению по тайге и проводник отряда, охотник-эвенк Василий, ориентируясь по заметным лишь ему следам на земле и деревьях...

К вечеру первых суток погони преследователи услышали звуки беспорядочной стрельбы. Конвойные собаки словно взбесились и стали бросаться на людей, и одну даже пришлось пристрелить: она укусила своего провожатого. Тогда командир группы, после совета с проводником, расставил часовых и приказал отдыхать, движение продолжили лишь с рассветом ...

-Утром, - рассказывает Алексей Фомич, - через несколько часов преследователи подошли к поляне. Зрелище, представшее глазам солдат и офицеров, повергло военнослужащих в глубокий трепет, а по прибытии в лагерь каждому было приказано забыть об увиденном! Более всего зрелище походило на отрывок из тягомотно-кошмарного сна, неизвестно почему снящегося и непонятно о чем рассказывающего. Что увидели солдаты, офицеры и старый охотник-эвенк?

...Посреди небольшой поляны стояло одинокое и чрезвычайно высокое для северных широт дерево. Словом, дерево как дерево, если бы не чрезмерная высота и некогда густая крона, но... Самым ненормальным и совершенно не поддающимся никакому логически законченному объяснению являлся внешний вид дерева: большинство верхних ветвей были срублены автоматными очередями и валялись под ним на земле, словно стрелявшие долго и безуспешно пытались уничтожить кого-то или что-то, находившееся на верхних ветвях дерева-гиганта.

- Метрах в сорока от сосны, - рассказывает Алексей Фомич, - преследователи нашли и беглецов, всех до одного, правда, последние, несмотря на наличие двух автоматов, не представляли для преследователей никакой опасности, потому что все от первого до последнего человека оказались мертвы... Бывшие заключенные лежали в различных позах, словно перед смертью зэки переживали чудовищную боль, от которой бились в судорогах и крутились на земле юлой. На лицах мертвецов застыло одинаковое выражение - переживая невыносимую боль, они параллельно еще и задыхались! В дисках автоматов, захваченных зэками, не оказалось ни одного патрона...

Однако самое потрясающее и непонятное заключалось в том, что на трупах врач, входивший в группу преследования, не обнаружил ни одной раны, явившейся смертельной и, разумеется, могущей повлечь летальный исход.

Не совсем обычно повел себя и охотник-промысловик: недолго понаблюдав эту сцену, он, как и неделю назад, когда солдаты осматривали труп Писаря, не на шутку забеспокоился и попросил военных побыстрее делать свои дела и уходить с поляны. С мнением охотника посчитались, и, быстро изготовив волокуши, на которые погрузили трупы, отряд поспешил покинуть поляну... Об этом рассказал мой земляк, входивший в отряд преследователей.

Прошло несколько дней, и беспорядки в лагере не только закончились, но и даже последствия бунта с поджогом бараков были ликвидированы руками зэков под присмотром солдат. Конвоиры с удивлением констатировали: зэки, и особенно уголовники, стали значительно покладистее.

Действительно, теперь некому было подстрекать заключенных к неповиновению: дядя Ваня умер, и урки присмирели, а «фронтовики» не стремились к новому обострению ситуации, и лагерная жизнь вошла в привычное русло и потекла согласно заведенному расписанию: подъем, развод, работа, отбой, но...