Ссудный день (СИ)

Вокруг стоял шум, люди кричали. Меня носило из стороны в сторону и я закричал: «Джон, помоги мне!» Он направил свой пистолет мне в затылок и сказал: «Я тебя сейчас убью и тем самым помогу» «Нет, Джон, мне жаль этого ребенка» «Тебе, сволочь, жаль ее, да я, ее сейчас…», - и он выстрелил. Пуля в меня не попала, она только обожгла мою правую щеку, кровь хлынул за ворот. Я посмотрел на Мариам, она была цела и невредима. И тут я озверел. Кабина пилотов была открыта, войдя в нее, заговорил уже не я, а та фигура в черном балахоне: «Так, срочно меняйте курс». Капитан обернулся ко мне: «Хорошо, я все сделаю, только не убивайте людей. Ведь на борту самолета находится много детей». Я направил дуло пистолета в висок капитану лайнера. «Прошу тебя, не убивай меня, ведь я ни в чем не виновен». Меня стошнило. Я посмотрел на капитана и в нем увидел самого себя. «В багажном отсеке у нас находится груз, который мы должны доставить в пункт назначения». «Хорошо, хорошо, мы его доставим». Но мне становилось все хуже и хуже. И я положил свою руку вместе с пистолетом на плечо капитана. Да, я видел, что он плакал. «Не знаю, как вас зовут, но я сделаю все, что вы скажете». Но я терял сознание, кровь все больше и больше струилась по щеке. «Сейчас мы произведем посадку, заправимся, и я вас доставлю в то место, где вас ждут». Но сознание покидало мою сущность, со мной кто-то боролся. А точнее говоря, он пытался со мной бороться. Прогремел новый выстрел и капитан поник головой в панель приборов. «Сэр, что вы наделали, ведь мы все погибнем». Я посмотрел на второго пилота и сказал: «Да, все погибнем, но только не я» «Вам, что от этого станет легче?» «Нет, но я ничего не знаю».

В кабину пилота вошел Джон: «Вилли, ты что, совсем рехнулся, что ты наделал?» «А ты зачем убивал людей?» «Вилли, да ведь они не слушались меня» «Джон, кстати, эти тоже не слушались меня» «Ну и что дальше?» «Понимаешь, Джон, мне все равно, пусть будет так, как угодно моему учителю», - и я выстрелил второму пилоту прямо в лоб. «Что ты делаешь и кто твой учитель? И как мы теперь приземлимся?» «Я то приземлюсь, а ты не знаю. А сейчас ты мне чем-либо заклей щеку» «Вили, ты извращенец» «Пусть будет так», - и я вышел из кабины пилотов. Сделав несколько шагов, я увидел того, кто все время преследует меня: «Вилли – Анатас, я доволен за тебя. Сейчас мы с тобой уходим туда, где тебе положено быть» «Учитель, а как же груз?» «Сынок, а вот об этом не беспокойся, ведь земля плодотворна. Все, до встречи, спи спокойно, сыночек ты мой». Послышался ужасающий крик: «Вилли, что с нами будет?» «Джон, ты умрешь и мой учитель примет тебя к себе, как свое дитя».

Самолет начало трясти, он начал пикировать. Крик и страх одолевали всех тех, кто находился в этом злополучном месте. Я сел рядом с Мариам и обнял ее. «Вилли, Вилли, пожалуйста, спаси меня» «Мариам, я тебе уже говорил: мне только пять лет». И вдруг впереди у кабины пилота я снова увидел светящиеся шарики. Один из них приблизился ко мне и сказал: «Сыночек, что же ты делаешь? Урезонь себя и спаси всех людей. Я твоя родная мать, родившая тебя. Конечно, не так как положено» «Мариам, кто это?» «Где?» «Да вот, перед нами» «Вилли я никого не вижу. Мне страшно, мы падаем» И я еще больше прижал ее к себе.

Что-то прогремело, и я увидел, как из морской пучины к небесам начали подниматься золотистые шарики. Звучала музыка, но она меня пугала. В Своих объятиях я держал нечто светлое и теплое. «Мариам, это ты?» «Да, Вилли, это я. Отпусти меня, ты дьявол, а мне нужно попасть в светлое Царство» «Мариам, дитя, а как быть мне, ведь я погубил всех вас?» «Ты не человек, и даже не просто сущность, ты есть зло. Я хотела прожить свою жизнь со своими мечтами, но вы, а именно ты прервал мою жизнь, мою судьбу. Зачем тебе это нужно?». Снова передо мной появилось яркое свечение, оно приблизилось ко мне вплотную: «Сыночек, опомнись, ведь еще не поздно. Я твоя родная мать». Меня снова затрясло, и я проснулся в холодном поту.

В комнату вошла мама: «Сыночек, как ты себя чувствуешь?» «Мама, а где Мариам и моя мама?» «Какая Мариам? А мама стоит рядом с тобой и твоя лихорадка скоро пройдет». С этого момента я начал чувствовать себя угнетенным по карме своей.

––––––––––––––––––

Прошло еще пятнадцать лет. Все наши знакомые говорили мне, что я красив и телосложение мое привлекательно. Но особенно, всех видевших меня, привлекал мой шрам на щеке. В такие молодые годы он усовершенствовал и делал меня, через чур взрослым. Родители на этот момент постарели, брат повзрослел. А я опять начал чувствовать, что перед нами стоит некий барьер, но все только начиналось.