Ссудный день

– Гомосексуал всегда будет локомотивом производства – у него нет необходимости растить детей, расходуя свое время и деньги. – Он сделал паузу и посмотрел Уолтеру в глаза, проверяя, дошел ли до него смысл. – Каждое новое поколение гомосексуалов рождается и вырастает в гетеросексуальных семьях, а затем покидает их, чтобы примкнуть к себе подобным. Гомосексуалы могут копить и преумножать результаты своих трудов, богатство гетеросексуалов постоянно размывают расходы на детей, и от этого в конечном итоге выигрывает гомосексуальное сообщество.

Уолтер напечатал и вслух повторил: «Гомосексуальное сообщество» – давая понять, что все зафиксировал.

– Гомосексуалы не тратят на детей не только деньги, но и время, – назидательно продолжил Толботт. – Они могут больше учиться, расширяя свои навыки, и просто больше работать без необходимости оглядываться на интересы семьи.

Уолтер исправно печатал, вслух произнося последнее слово каждой фразы.

– Гомосексуальное сообщество всегда будет пополняться без всяких на это расходов.

Старик посоветовал Уолтеру задать шаблон, который далее будут выполнять другие. Запустить механизм, который станет сам приводить себя в действие. Который даже Уолтер уже не сумеет остановить.

Уолтер пока не имел ни малейшего понятия, как это поможет ему разбогатеть. По всеобщему писательскому обыкновению он был слишком занят набором текста, чтобы думать.

– Для сохранения целостности взаимоисключающих наций гомосексуалов и гетеросексуалов гетеросексуальные дети, рожденные лесбиянками, должны подлежать обмену на гомосексуалов из гетеросексуальных семей…

– …равным числом… – повторил следом за ним Уолтер.

Тяжело дыша, Толботт ерзал в путах окровавленным телом.

– В случае необходимости обмена неравного числа детей…

– … родителям, не получающим ребенка взамен отдаваемого, должна быть выплачена компенсация, – повторял Уолтер, прилежно печатая слова.

И так день за днем. Старик извергал из себя слова, Уолтер старательно их собирал. Помимо этого, единственной задачей – единственной практически осуществимой задачей, которую дал ему Толботт, было создание сайта. Когда старик засыпал, Уолтер брался за сайт и уже почти его закончил.

В какой-то момент старик, видимо, в дурмане, посмотрел на Уолтера с безумным оскалом и выкрикнул:

– Улыбка – лучший бронежилет!

Уолтер на всякий случай напечатал и это.

Он ни на минуту не терял веры в то, что старый хрен к чему-то ведет, что это не просто околесица. Что он, Уолтер, не тратит ценное время своей жизни, документируя предсмертный бред психа.

К примеру, затребованный стариком сайт был как-то совсем не похож на высокотехнологичный инструмент заколачивания больших денег.

Работать сайт пока не начал, Уолтер ждал от старика отмашки. Однако сделал он все четко по инструкциям, вплоть до идиотского названия. Совершенно пустого, без всякой выдумки. Беснующийся маразматик потребовал, чтобы сайт назывался просто: «Список».

* * *

Сотрудница почты достала из-под прилавка и положила перед ним бланк.

Форма номер триста сорок шесть, заявка на переселение в соответствующее отечество.

Глядя на Гэвина, она улыбнулась, облизнула губы и проговорила:

– Странно, в жизни бы не подумала, что в вас есть африканская кровь.

– Во мне ее нет, – ответил Гэвин, придвигая к себе бланк.

Сотрудница почты окинула долгим взглядом его ярко-рыжие волосы, квадратный подбородок, широкую грудь и вздохнула:

– Господи, жалость-то какая…

Ну что он мог на это сказать? Он не сделал ничего дурного, лишь следовал новому закону. Гэвин поблагодарил и отошел к длинному столу у окна, чтобы заполнить бланк. Вокруг толпился народ, люди стояли в очередях за посылками и чтобы обменять небольшие суммы старых денег на новые, с ограниченным сроком годности.

В первой строке полагалось указать имя. Он написал: «Гэвин Бейкер Макиннс».

Далее шли фактический домашний адрес и страна пребывания. Имена родителей. Возраст – Гэвин написал, что ему восемнадцать.

Над графой «рабочие навыки» он задумался. Он был экспертом во многих вещах, только ни одна из них не годилась для внесения в официальный документ.

В графе «образование» он написал, что закончил школу, и указал дату. Вчера.

До Ссудного дня, прежде чем была озвучена идея переселения, еще в девятом классе школы Гэвин узнал кое-что о жизни. В частности, он понял: учителя рассказывают лишь то, что ученикам разрешено узнать. А все важное ему предстоит выяснять самому.

Он слушал, как его учительница, ни разу не покидавшая Северной Америки, вещает о жизни в Европе и Азии. Конспектировал лекции другого учителя, не написавшего в жизни ни единого короткого рассказа, но уверенно препарирующего Фолкнера, Фицджеральда и Донна. Когда Гэвин эхом повторял их беспомощный бред, его хвалили и называли умным. Да, ему действительно хватало ума понять, что он не понимает ничего и что учителя у него идиоты. И получить знания он сможет, только самостоятельно охотясь за ними в реальном мире.

Над графой «причина переселения» он снова задумался.